Завещание с простыми условиями

Прошло очень много времени. Ноги в туфлях сильно замерзли. Я скрестила их, недоумевая, куда подевался транспорт.

На башне начали бить часы. Сколько ударов они отсчитали, я, задумавшись, пропустила.

Внутри остановки было теплее. Но какое-то странное ощущение того, что она давит и жмет, как ботинок, выгнало меня на тротуар.

По тротуару неслышно брели бестелесные черные тени.

Одна тень вдруг приблизилась ко мне и подняла на меня лицо. Это оказался пожилой мужчина. Глядя на меня прозрачными глазами, почти без зрачков, он прошелестел — так тихо, что показалось, будто это шепот травы или шорох падающих осенних листьев:

— Не ждите, трамвая не будет. Мост разобран.

И, отойдя, вновь слился с вереницей бредущих черных теней.

Стоя у края тротуара, я внезапно как бы увидела себя со стороны и вдруг поняла, что я теперь такая же тень. Я тоже одна из них. И он, наверно, принял меня за свою.

Трамвая не будет. МОСТ РАЗОБРАН, — дошли до моего сознания и сожгли его в горький пепел слова, отнявшие последнюю надежду.

«Завтра будет поздно…» — прошелестел угасающий шепот.

Бесплотной тенью я скользнула по тротуару и не услышала своих шагов.

Если я еще жива, то лишь наполовину.

В памяти вновь пронеслись безоблачные картины прошлого, но уже другие. Вот полыхнула у самых глаз светлая челка Дуганова; вот мы с Альбинкой в Чехии, ловим в раскрытые ладони пушистый снег; вот машет рукой счастливая мама из самолета, улетающего в Испанию…

Прощайте, мои любимые!

Внезапно я обнаружила, что возле меня притормозило такси.

Из окошка выглянул шофер — глаза у него были тоже неприятные, водянистые, скользкие, но выбора не было.

Испугавшись, что сейчас он уедет, не дождавшись, я быстро засеменила к нему.

— Проспект Касаткина, семь, — почти умоляюще проговорила я.

Не сказав ни слова, тот распахнул заднюю дверь.

Подхватив подол платья, я забралась внутрь.

Машина плавно тронулась с места.

Внезапно я почувствовала, как давно не разговаривала ни с кем, не делилась своей бедой.

Желание припасть к чьему-нибудь плечу, высказать свою боль, попросить совета стало неодолимым. Но рядом был только этот незнакомый водитель, чья неприветливая спина маячила передо мной, загораживая дорогу.

Сжав зубы, я молча сидела, уйдя в свои мысли.

Наконец, не выдержав, произнесла:

— Мне нужна контора адвоката Корсакова.

Он обернулся и как-то странно посмотрел на меня.

Потом повернулся к рулю и некоторое время вел машину молча.

Я пожалела, что вступила в разговор.

По темному окну побежали водяные дорожки — на улице снова пошел дождь.

— Третий ряд, строение девять, — вдруг сказал шофер, остановившись.

«Странно, ряды какие-то…», — подивилась я, оказавшись на улице.

И вообще, какое странное место…

Я очутилась на улочке, густо застроенной одноэтажными ухоженными домиками. Они и впрямь стояли рядами, отделенные друг от друга низкими оградами, и напоминали какое-то дачное товарищество. За оградами виднелись красивые цветники и уютные скамеечки…

Здорово тут! — несмотря на невеселый повод, приведший меня сюда, невольно восхитилась я.

И пошла мимо аккуратных домиков в третий ряд.

Проходя мимо одного из домов, я заглянула за ограду — меня заинтересовала статуя, стоящая в цветнике. Это была скульптура молодой стройной женщины в кокетливой шляпке. Ее лицо и поворот головы мне кого-то смутно напомнили.

И руки тоже показались странно знакомыми…

Но задерживаться и рассматривать садовые статуи было некогда, и я, пробираясь между оградами и удивляясь, отчего дома стоят так тесно, вышла-таки к третьему ряду.

Строение девять мало чем отличалось от соседних строений.

Низкая металлическая ограда, выкрашенная в темно-зеленый цвет; ведущая к дому ровная дорожка, обрамленная яркими цветами. Возле дома уютная скамейка, вырезанная из светлого дерева, рядом с которой примостился маленький столик.

На пороге дома лежал красивый букет хризантем.

«Надо же, тайные поклонницы у нашего ловеласа…» — подумала я.

На двери была прибита табличка, гласящая:

Корсаков Павел Иванович, адвокат.

9.30–17.00

«Интересно, это его дом или контора? — подумала я, дергая за ручку. — Для дома, пожалуй, строение девять простовато. Конечно, домик ухоженный, но слишком маленький для адвоката. Да и участок совсем небольшой…»

Дверь предполагаемой адвокатской конторы была заперта.

Звонка, как ни странно, возле нее не было.

Я нетерпеливо дернула еще раз.

Закрыто.

Может, отошел на обед? Я, правда, не знаю, утро сейчас, день или вечер, могу только догадываться. Часы на моей руке показывают десять минут пятого, но это ничего не значит.

Абсолютно ничего.

Вздохнув, я присела на скамейку и закурила. Делать нечего, придется подождать.

По привычке выкурив сигарету до самого фильтра, я снова задумалась, что же теперь предпринять.

Наверно, ждать бессмысленно — драгоценное время утекает, как вода в песок.

Никогда еще время не казалось мне столь драгоценным, как в этот день.

Может быть, последний.

Калитка соседнего домика приоткрылась, и в нее бесшумно вошла высокая, худая девушка в серебристом балахоне до пят. Поведя в воздухе узкой ладонью, будто ловя что-то невидимое, она медленно повернула на меня лицо…