«Завет народу и свет племенам». Ахеменидская Персия в судьбах иудаизма

Тем временем, когда в Персию вторгается Александр и наносит поражение войскам Дария, правитель Самарии переходит на сторону македонского царя и получает от него разрешение на строительство храма: «Считая этот момент удобным для своих коварных замыслов, Санаваллет отпал от Дария и с восемью тысячами подчинённых прибыл к Александру. Последнего он застал как раз при начале осады Тира и заявил ему, что передаст ему приведённых воинов как представителей подчинённой ему провинции, причём заметил, что скорее готов признать над собою власть македонского царя, чем Дария. Александр охотно принял его, и вследствие этого Санаваллет уже смело повёл с ним речь о своих планах и рассказал ему, что у него есть зять Манассия, брат иудейского первосвященника Иаддуя, и что многие из соотечественников этого его зятя готовы теперь приступить к постройке своего храма в подчинённой ему (Санаваллету) области. Попутно было указано, что это обстоятельство, т.е. распадение иудеев на два лагеря, может быть полезно и царю македонскому: таким образом, если даже это племя вздумает в полном между собою согласии и общими усилиями предпринять отпадение, то это не представит царям затруднения, как это однажды уже было сделано им по отношению к ассирийским правителям. Получив соответственное разрешение Александра, Санаваллет с крайним усердием приступил к построению храма и сделал верховным священником Манассию в полной уверенности, что это будет для потомства его дочери наилучшею наградою»[44] (Иудейские древности, 11.8.4).

Попытка самаритян получить от Александра для своего храма такие же привилегии, какие он предоставил храму в Иерусалиме, кончается неудачей, однако святилище на горе Гаризим всё-таки строится и становится точкой притяжения для иудеев, вынужденных по каким-либо причинам покинуть Иерусалим: «Устроив таким образом дела свои в Иерусалиме, Александр двинулся дальше к другим городам и всюду, куда бы он ни являлся, ему оказывали радушный прием. Тогда самаряне, главный город которых был в то время Сихем, лежащий у подножия горы Гаризим и построенный отщепенцами иудейского народа, видя, как Александр отличает иудеев, решили также и себя выдать за иудеев. Как мы выше уже имели случай показать, самаряне имеют такую привычку: когда иудеев постигает бедствие, тогда они отказываются от родства с ними и говорят в таком случае правду; когда же иудеев постигает удача, они тотчас готовы примкнуть к ним, опираясь якобы на своё право и выводя своё происхождение от потомков Иосифа, Ефраима и Манассии. Таким-то образом они и теперь вышли с блеском и выражением полнейшей преданности навстречу царю, почти вплоть до Иерусалима. Когда же Александр похвалил их за это, сихемиты пришли к нему со всеми воинами, которых послал ему некогда Санаваллет, и просили его посетить также их город и почтить своим приходом и их храм. Царь обещал исполнить их желание на обратном пути. Когда же они стали просить его избавить и их от платежа повинности каждый седьмой год (ибо у них тогда не производится посева), царь спросил, кто они такие, что обращаются к нему с подобными просьбами. Когда же те ответили, что они евреи и что жители Сихема известны также под именем сидонян, царь ещё раз спросил их – иудеи ли они. Получив отрицательный ответ, он сказал: „однако эту привилегию я даровал иудеям; поэтому я, по возвращении своём и получении более точных о вас сведений, сделаю нужные в этом деле распоряжения“. Простившись таким образом с сихемцами, он повелел солдатам Санаваллета идти вместе с ним походом на Египет, где он намеревался предоставить им земельные наделы, что он вскоре и сделал в Фиваиде, велев им охранять границы страны… По смерти Александра власть его была распределена между диадохами. Храм на горе Гаризим оставался там по-прежнему. И всякий, кто среди иерусалимцев обвинялся в нарушении предписаний касательно пищи, или в осквернении субботы, или в каком-либо другом нарушении этого рода, бежал к сихемцам и уверял, что его без вины изгнали. Около того же времени умер также и первосвященник Иаддуй, и сан его перешёл к его сыну Хонию»[45] (Иудейские древности, 11.8.6—7).

Хотя в течение длительного времени сообщение Иосифа Флавия о времени возникновения самаритянского храма на горе Гаризим принималось большинством историков как достоверное, его рассказ вызывал определённые сомнения. Основной причиной сомнений является сходство этого рассказа с сообщением Книги Неемии о том, как во время своего второго приезда в Иерусалим Неемия изгнал внука первосвященника Елиашива: «И из сыновей Иоиады, сына великого жреца Елиашива, один был зятем Санаваллата, Хоронита. Я прогнал его от себя» (Неем. 13, 28).