«Завет народу и свет племенам». Ахеменидская Персия в судьбах иудаизма

1. ΙΣΡΑΗΛΙΤΑΙ ΟΙ ΑΠΑΡΧΟΜΕΝΟΙ ΕΙΣ ΙΕΡΟΝ ΑΓΙΟΝ ΑΡ
2. ΑΡΓΑΡΙΖΕΙΝ ΕΤΙΜΗΣΑΝ ΜΕΝΙΠΠΟΝ ΑΡΤΕΜΙΔΩΡΟΥ ΗΡΑ
3. ΚΛΕΙΟΝ ΑΥΤΟΝ ΚΑΙ ΤΟΥΣ ΕΓΓΟΝΟΥΣ ΑΥΤΟΥ ΚΑΤΑΣΚΕΥ
4. ΑΣΑΝΤΑ ΚΑΙ ΑΝΑΘΕΝΤΑ ΕΚ ΤΩΝ ΙΔΙΟΝ ΕΠΙ ΠΡΟΣΕΥΧΗ ΤΟΥ
5. ΘΕ [ΟΥ] ΤΟΝ
6. ΟΛΟΝ ΚΑΙ ΤΟ ΧΡΥΣΩ ΣΤΕ [ΦΑ]
7. ΝΩ ΚΑΙ
8. ΚΑ
9. Τ

«Израильтяне, которые платят храмовый сбор святой священной горе Гаризим, почтили Мениппа, сына Артемидора, из Гераклиона, его самого и его семью, за то, что он за собственные средства построил и содержал молельню бога […] весь и золотым венком и […]».

В одной из гаризимских надписей (MGI 11, 2) засвидетельствована фраза ṭwr’ ṭ [b] ’ («добрая гора»). Такое же обозначение горы Гаризим встречается в самаритянском богословском компендиуме IV в. н.э. «Мемар Марка» (94а, 224а).

Самаритянский храм на горе Гаризим был разрушен иудейским правителем Иоанном Гирканом I (134—104 гг. до н.э.). Об этих событиях рассказывает Иосиф Флавий: «Для отмщения Антиоху (VII) Иоханан воспользовался походом его в Мидию. В том оправдавшемся впоследствии предположении, что главные силы выступили из сирийских крепостей, он бросился на эти последние и взял Медаву, Самею с окрестными городами, затем – Сикиму, Гаризин; дальше он покорил хутеян (т.е. самаритян), живших вокруг храма, выстроенного по образцу иерусалимского, а также и не мало идумейских городов, в том числе Адореон и Мариссу»[47] (Иудейская война, 1.2.6); «Затем он (т. е. Иоанн Гиркан I) взял… Сихем, Гаризим и подчинил себе племя хуфейцев (т.е. самаритян), которые построили себе храм наподобие иерусалимского святилища. Этот храм, как мы уже выше упомянули, Александр разрешил построить своему военачальнику Санаваллету для его зятя Манассии, брата первосвященника Иадуя. Теперь, по прошествии двухсот лет, этот храм был закрыт»[48] (Иудейские древности, 13.9.1).

Иосиф Флавий датирует разрушение храма самаритян временем после смерти сирийского царя Антиоха VII Сидета (138—129 гг. до н.э.), т.е. примерно 128 г. до н.э., но археологические данные свидетельствуют, что на самом деле оно произошло ок. 110 г. до н. э. Находившийся к югу от храмового участка город не имел защитных стен, поэтому самаритянам пришлось возводить на улицах баррикады, следы которых обнаружили археологи.

Уничтожение конкурирующего храма было воспринято иудеями как настолько радостное событие, что, если на его годовщину приходится траур, Талмуд запрещает такой траур соблюдать (b. Yoma 7).

Согласно археологическим данным, в I в. до н.э. на северной стороне горы Гаризим существовала хасмонейская крепость, на которую может содержаться намёк у Иосифа Флавия (Иудейские древности, 14.6.2). Впоследствии она перешла под контроль римлян. При императоре Антонине Пии (138—161 гг. н.э.) на её месте был построен храм Зевса Олимпийского, перестроенный при Каракалле (211—217 гг. н.э.). При его раскопках были найдены надписи на колонне – ΔΙΙ ΟΛΥΜ [ΠΙΩ] («Зевсу Олимпийскому») и на медной пластине – Διὶ Ὀλυμπίω εὐπλόεις καὶ ἀμύτωρ («Зевсу Олимпийскому, помощнику и защитнику»). Это здание изображено на монетах Неаполя (Сихема) II—III вв. н.э.

Монета Неаполя (Сихема) II в. н.э. с изображением храма Зевса Олимпийского на горе Гаризим (и самаритянского жертвенника?)

В начале IV в. н.э. самаритяне построили на месте Гаризимского храма свою синагогу, которая может иметься в виду под словом ΤΟΑΓΙΟΝ («святое») из найденной неподалёку надписи. Синагога просуществовала до 484 г., когда она была разрушена императором Зеноном, построившим на её месте церковь Марии Богородицы.

Самаритянская эсхатология

Главной фигурой самаритянской эсхатологии является Таэв, образ которого навеян обещанным в Книге Второзакония «пророком, подобным Моисею»: «Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Яхве, бог твой, – его слушайте… Я воздвигну им пророка из среды братьев их, такого, как ты, и вложу слова мои в уста его, и он будет говорить им всё, что я повелю ему» (Втор. 18, 15, 18). Имя Таэв (арам. t’bh / thbh) представляет собой действительное причастие арамейского глагола twb (= евр. šwb) «возвращать (ся)», в переносном значении также «каяться». Таким образом, имя самаритянского «мессии» (хотя такое слово сами самаритяне не употребляют) может быть понято как «возвращающийся» или «возвращающий (к богу)».