Завет стали

Но с последними они на Фестивале не столкнутся, по крайней мере, с женщинами человеческой расы. Фестиваль проводился для тех, кто входил в высшее общество эльфов, для них это была возможность покрасоваться и принарядиться, других увидеть и себя показать, пообщаться и обменяться сплетнями.

Синдера это все не интересовало. Местные аристократы, которые будут присутствовать на Фестивале, вряд ли с ними заговорят, а люди и гномы точно не смогут общаться с женщинами и приглашать их на танцы.

Первокурсники продолжили болтать, маршируя по дороге в сторону Веры. В холодном воздухе изо рта поднимался пар. Солнце повисло низко над горизонтом, расцвечивая небо и облака в гранатово-красный и роскошный оранжевый цвет, в то время как небеса постепенно приобретали оттенок фиолетового и темнели. Вскоре они должны были достичь поворота на герцогский дворец.

Ишмай подкрался к Синдеру.

– Как думаешь, клубника будет? – спросил он. – Люблю клубнику.

Синдер улыбнулся гандхарванцу.

– Я обязательно съем ее всю и расскажу тебе, как она на вкус.

– Не смешно.

Похоже, Ишмая это не развеселило.

– Что теперь хочет съесть Ишмай? – спросил Варк, шедший в нескольких шагах позади них.

– Клубнику, – ответил Синдер.

Дептх, шагавший рядом с Ишмаем, закатил глаза.

– Моя сестра Кэйли тоже постоянно говорит о клубнике, – сказал он. – Правда, ей всего двенадцать.

Ишмай, который плохо воспринимал поддразнивания, надулся, в то время как остальные рассмеялись.

Несколько секунд спустя они добрались до нужного поворота: это была дорожка, усыпанная гравием, с обеих сторон обрамленная одинаковыми рядами кедров. Под ногами у них хрустело, пока они шли по извилистой дороге длиной почти в километр. Лампы диптха на черных столбах вдвое выше них освещали дорогу и вели к подстриженной лужайке, разделенной надвое усыпанной гравием дорожкой. Со вкусом подстриженные деревья – в форме единорогов, пегасов и драконов – приветствовали их на простирающейся вокруг траве. Еще больше ламп диптха – нити света, нанизанные на звенья цепей из кованой стали – свисало по краям дороги.

Они добрались до дворца: залитому светом строению из гладкого серого камня. Вздымающиеся вверх шпили тянулись в темнеющее небо. На башнях развевались флаги, а лестница под аркой вела к открытым настежь двойным дверям. Дверной проем, находящийся наверху, был достаточно широк, чтобы в него могла войти повозка.

Стражи в сверкающих серебром наголенниках и рукавицах и в идеально пристегнутых плащах стояли лицом на улицу. Они свободно держали копья под одинаковым углом. Синдер недоуменно покачал головой. Это оружие и доспехи практически бесполезны при любом бое.

В дверях стоял суетливый эльф, загораживавший проход. Он был в смокинге и белых перчатках и держался как человек с большим самомнением. Сдержанная манера речи отлично сочеталась с аурой высокомерия.

Он позволил кадетам войти в холл, только после того как они назвали свои имена и звания, а потом пригласил их пройти вниз по коридору, потолок которого возвышался на шесть метров над головами, а стук их ботинок эхом отдавался от мраморной плитки. Путь был освещен люстрами, а иногда звук шагов заглушали дорогие ковры. Они прошли вслед за колонной эльфов, повернули налево и вошли в бальную залу.

Синдер остановился, резко вздохнув.

В комнату, которая была достаточно большой и просторной, чтобы в ней поместились сотни гостей, вел метровый лестничный пролет. В пятнадцати метрах над ними, если не больше, вздымался потолок, расписанный фресками, изображающими лес, отделявший пустыню от моря. Сотни маленьких лампочек дитпха горели на хрустальных люстрах, заставляя те поблескивать и сверкать. Их свет озарял комнату настолько ярко, что в ней было светло как днем, а все поверхности украшало золотое кружево отблесков. По обе стороны комнаты на одинаковом расстоянии друг от друга располагался ряд арок, ведущих в другие части дворца: большие альковы или маленькие комнаты. Находящиеся там эльфы были поглощены глубокими беседами или игриво подшучивали друг над другом. Каннелированные колонны с тиграми и игривыми обезьянками на антаблементах поддерживали каждый дверной проем с двух сторон. В дальнем конце виднелся ряд окон и стеклянные двери, ведущие на балкон, тянущийся на всю длину бальной залы. Это огромное пространство обогревалось рядом каминов, в которых ярко горели бревна, и каждый был таким большим, что Синдер мог бы войти в них, не наклоняясь.

– Еда, – простонал Рориан, указывая на стол, ломившийся от обилия яств.

По какой-то причине Синдер не был голоден. Он махнул товарищам, чтобы шли, а сам задержался, в то время как они бросились к столам, словно стая голодных волков. Он же медленно спустился по лестнице и нашел свободное место у стены. Он остановился в некотором отдалении от небольшого оркестра, исполнявшего жизнерадостную мелодию на другой стороне бальной залы.

Синдер внимательно разглядывал присутствующих эльфов.