Заветные сказки

Он услышит и мысли, как мы знаем. Вот и опять очеловечивание Бога. Так что напраслину возводили Марк, Матфей и Лука на Иисуса с Его молитвой, не слышали они ни слова, поэтому всё и успешно придумали, не только один Лука, а вся тройка вместе. А если присовокупить сюда и Иоанна с его совершенно другой молитвой, то и получается, что все четверо – отменные придумщики.

У Иоанна все ученики слышали молитву, и Иоанн, вспомнивший её через семьдесят (возможно, что и с лишним) лет, и Иуда Искариот, о котором Иисус тоже молил Бога о том же. Правда, Иисус намекнул об одном из них, не называя, конечно, имени, а назвав его «сыном погибели». Но это ничего не значит. Назвал и назвал, ведь Он выше сказал, что Бог и дал Ему всю эту группу учеников, Сам набирал, кого хотел. Да и ученики, услышав о «сыне погибели», не спросили Иисуса, на кого это Он намекает. Знали они – на кого. Все знали, и Иуда сам знал, знал и то, что и все знают об этом, что так и предопределено. Ведь о всех же говорил Иисус (это у Иоанна):

«Они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею. Отче Святый! Соблюди их во имя Твоё, тех, которых Ты мне дал, чтобы они были едино, как и Мы».

Вот и опять тебе параллель! Какая-то совсем-совсем другая молитва, которую слышал Матфей, сидевший за тем же столом, но даже ни слова из неё не привёл. Откройте главу 17 Евангелия от Иоанна и посмотрите ссылки по её стихам. Как я уже говорил об этом выше – большой привет! Ссылки практически только на самого же Иоанна и ни одной – на других евангелистов. Есть, правда, одна на Матфея, но она определённо о другом. Ну что же, всё может быть. Иоанн, в своё время, ведь тоже не услышал молитву «Отче наш!» Они же обычные люди с присущими им нашими недостатками и, если они есть, – достоинствами.

Только прочитав указанную главу 17, можно понять, верующий ты или неверующий, почему именно она вошла в текст Двенадцати Евангелий, вошла даже в первую очередь.

2-е Евангелие (Иоан. 18:1-18).

Речь идёт о предательстве Иуды, взятии Христа под стражу, приведении к Анне (не понятно – зачем), который в то время уже не был первосвященником, но ещё пользовался большим влиянием и уважением, затем – к зятю Анны, Каиафе, как раз и бывшему в это время первосвященником.

И снова – текст из Иоанна. Хотя параллели здесь есть и у других писателей. Например, параллели о предательстве Иуды. Но у Марка (14:11) и Луки (22:5) это предательство оценено неопределённо, просто пообещали дать за него денег. А Матфей (26:15) уже называет определённую сумму, тридцать сребреников, позаимствованных, понятно, чтобы для убедительности, у пророка Захарии. Иоанн же вообще о деньгах ничего не говорит, полагая, вероятно, что предательство было совершено ради высокой идеи.

О взятии под стражу Иисуса особых разногласий не усматривается, разве что Иуда у Матфея, Марка и Луки обозначил Иисуса среди других поцелуем, а по Иоанну Иисус Сам вышел навстречу стражникам и назвал Себя. Здесь странными являются только разногласия в текстах Матфея и Иоанна, поскольку они присутствовали лично при поцелуе Иуды и одновременном самостоятельном представлении Иисуса стражникам без всяких лобзаний. Я-то эти разногласия могу объяснить со своей точки зрения очень легко. Если кого заинтересует, обращайтесь любым доступным законным способом.

После этого (по Иоанну) Иисуса отвели представить Анне, где и произошла беседа (или первый допрос), в ходе которой (которого) Иисус сказал Анне, что Он не делал никаких тайн из Своего учения, а всё говорил явно.

Как явно, мы выше об этом уже читали. Вполне можно сказать на это Иисусу Его же словами: «Не лжесвидетельствуй!»

Здесь же, во дворе у Анны, опять же по Иоанну, и произошло троекратное отречение Петра с последующим его раскаянием, но раскаянием – у других писателей, а не у Иоанна.

Дальше Иоанн пишет, что от Анны Иисуса повели к Каиафе (не понятно – зачем, потому что тут беседы вообще никакой и не было). А о Каиафе Иоанн пишет (18:14):

«Это был Каиафа, который подал совет Иудеям, что лучше одному человеку умереть за народ».