Завидная невеста

Она не сопротивлялась, хотя он ожидал возражений с ее стороны.

– Мы же все время только и делаем, что разговариваем, – с напускной жеманностью отозвалась она и потупилась.

– Да. И это хорошо. Нормально мы не общались с тех самых пор, как я приехал. Иногда я ужасаюсь при мысли, что почти ничего о тебе не знаю – впрочем, как и ты обо мне, – и это притом, что много времени мы проводим вместе. Ну и прочие обстоятельства.

Она посмотрела на него в упор:

– Под «прочими обстоятельствами» ты подразумеваешь занятие любовью?

– И это тоже, – не моргнув глазом, ответил Рен. – У нас есть плантация, которой нужно управлять сообща, хотим мы того или нет. – Он указал рукой сначала на нее, потом на себя. – Теперь у нас еще и это, такое сильное и пьянящее, что трудно подобрать подходящее определение. Что мы делаем, Эмма? – Рен замолчал. Эмма теребила складку на одеяле большим и указательным пальцами. – Это ни к чему не обязывающая связь ради развлечения? Движут ли тобой подлинные чувства или ты претворяешь в жизнь некий хитроумный план против Гридли? Ответь мне, Эмма.

– Ты слишком много думаешь, Рен. – Эмма улыбнулась ему, чтобы смягчить свой ответ и, возможно, отвлечь. – Разве это не может быть просто сексом? Очень, очень хорошим сексом?

– Хотел бы я, чтобы так и было, но ни на секунду не верю в такую возможность. Слишком уж много всего на нас давит.

Эмма пододвинулась к Рену и обняла его за шею. Он ощутил исходящие от ее волос истинно карибские запахи – воды и соли.

– Разве на нас что-то давило, когда мы были в пещере? – спросила она хриплым голосом, медленно покрывая поцелуями его подбородок.

Рен натужно сглотнул. Их разговор ни к чему не приведет, точнее, он ведет кое к чему очень приятному, но совсем не к тому, к чему он надеялся. И сопротивление бесполезно.

– Эмма, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

То была слабая попытка воззвать к ее здравому смыслу. Она гортанно рассмеялась, ткнувшись ему в шею, и коснулась ладонью паха.

– Прошлой ночью я дважды кончила в твоих объятиях и еще раз утром, а ты продолжаешь искать в этом тайный смысл?

Ее слова возбуждали… впрочем, как и поглаживание у него между ног большим пальцем, хоть и поверх одежды. Тут Эмма сделала признание, лишившее Рена остатков самоконтроля:

– Мне никогда прежде не доводилось испытывать подобного. Неужели это ничего для тебя не значит?

Она прикусила ему мочку уха.

– Только ты, Рен Драйден. Только с тобой я познала экстаз. И мне совершенно не хочется допытываться до причин. – Она расстегнула ему ширинку. – Позволь подарить тебе ответное удовольствие. Кончи для меня, Рен, забудь об обязательствах.

Сбывалось то, о чем любой мужчина мог только мечтать: райская обстановка, красивая женщина держит его член в ладони и уверенно ласкает по всей длине. Без сомнения, она заставит его кончить, вознесет на вершину блаженства.

Это вовсе не означает, что они разрешили свои разногласия. Рену, вероятно, следовало бы остановить ее и заставить обсудить все, разобраться, что же между ними происходит. Большой палец Эммы гладил головку его члена, волна возбуждения накрыла Рена, и он понял, что ему не удастся прекратить это. Он уже чувствовал приближение желанной разрядки. Мгновение спустя все мысли покинули его, бедра забились в конвульсиях под ее рукой, из горла вырвался низкий стон.

В потемневшем взгляде Эммы, устремленном на него, светилось торжество, на губах появилась улыбка. Всем своим видом она показывала, что не он один получил удовольствие от происходящего, но и она тоже. Рен знал, что неземное наслаждение можно симулировать, но только не это. Его беспокойство о зловещем тайном плане Эммы развеялось. Невозможно жить в мире, где за получением наслаждения кроется тайная цель. Именно поэтому он и сбежал от холодной, прагматичной наследницы из Йорка.

Теперь ему хотелось чистых отношений без предательства. Женщины преследовали его с тех пор, как он получил титул, – не потому, что умирали от любви к нему, но стремясь завладеть тем, что у него было. Он и сам вынужден ухаживать за женщинами ради их денег, способных избавить его владения от долгов.

Здесь, на Карибах, он наслаждался преимуществами обоих миров: ускользнул от незавидной судьбы, как это сделал Китт, и спас семью от социального остракизма. Но ему хотелось, чтобы Эмма желала его ради него самого. Как и он желает ее. С плантацией, преградой стоящей между ними, или без нее. Эмма привыкла самостоятельно управлять «Сахарной землей» и потому неблагосклонно приняла его появление, но влечение победило все тревоги. Рену хотелось, чтобы так было и у нее, чтобы их страсть заложила фундамент доверия. Даже в таком случае он по-прежнему топчется в начальной точке. Каков характер их отношений? Необременительная интрижка или нечто большее?