Зависимость

Я сдала сборник рассказов, и сейчас у меня совершенно пропало желание писать. В голове одна и та же мысль: как заставить Карла снова дать мне петидин? Я вспоминаю его слова о том, что это обезболивающее. Что же мне придумать: где у меня болит? Из моего уха после старого недолеченного воспаления средней его части время от времени что-то течет, и однажды, лежа в постели Карла и наблюдая, как он снует по комнате и болтает по очереди то со мной, то с самим собой, я хватаюсь за ухо и кричу: ой, как же больно. Он садится на край кровати и спрашивает с сочувствием: так сильно? Я кривлю лицо, словно страдаю невыносимо. Да, отвечаю я, совсем невозможно терпеть, у меня так иногда бывает. Он пододвигает лампу, чтобы заглянуть внутрь уха. Да, течет, с ужасом произносит он, обещай пойти к врачу. Я подыщу тебе специалиста. Он треплет меня по щеке: ну, так уж и быть, сделаю тебе укольчик. В знак благодарности я улыбаюсь — жидкость вливается в мою кровь и возвышает меня до того самого уровня, где бы я всегда хотела находиться. Как обычно, он ложится со мной в постель в самый сильный момент воздействия укола. Объятия его странно коротки и грубы, никаких любовных ласк, никаких нежностей — да и я ничего не ощущаю. Легкие, тонкие, непринужденные мысли скользят в моей голове: с теплотой думаю я о друзьях, которых почти не вижу, и веду с ними воображаемые беседы. Как ты могла, недавно спросила Лизе, влюбиться в него? Я ответила, что чужую влюбленность не понять. Я лежу несколько часов, и эффект медленно рассеивается. Возвращаться к обнаженному, отрезвляющему состоянию становится всё труднее. Всё представляется серым, слизким, уродливым, невыносимым. Прощаясь, Карл осведомляется, когда я разберусь с разводом. В любой момент, обещаю я — кажется, что, выйди я за него замуж, добиваться уколов будет легче. А как ты думаешь, могла бы ты родить еще одного ребенка? — интересуется он уже на лестнице. Могла бы, тороплюсь я с ответом, потому что ребенок накрепко привяжет Карла ко мне, а всё, о чем я мечтаю, — это удержать его до конца жизни.

2

После развода мне достается квартира, куда мы переезжаем с Хэлле и Карлом. Эббе же снова живет у своей матери, и я навещаю его, когда он зовет. К нам он — ни ногой, боится столкнуться с Карлом. А вот Лизе, Оле, Синне и Арне, наоборот, заглядывают часто. Синне снова сошлась с Арне: ее спекулянта посадили в кутузку. Во время отношений с Эббе эта непринужденная беготня друг к другу казалась мне милой, теперь же раздражает и переходит все границы. Злит она и Карла, который яростно ревнует меня ко всем моим друзьям. Когда они приходят в гости, он сидит со скромной и кроткой улыбкой и почти не участвует в беседе. Тебе он не кажется немного странным? — как-то осторожно спрашивает Лизе. Его неприветливость я объясняю тем, что он много работает и к вечеру устает. А что ты сама? — продолжает она. Ты изменилась после знакомства с ним. К тому же ты похудела, и вид у тебя нездоровый. Я сердито отвечаю, что ее никогда не интересовал никто, кроме студентов — выпускников гимназии Хёнг, и ей кажется подозрительным любой, кто не пьянствует, не болтает без умолку и не делает глупостей. Мои слова уязвляют Лизе, и она еще долго обходит меня стороной.