Зависимые

Вероника после разговора с матерью записалась к психотерапевту. Специалистку порекомендовал отец, который сказал, что лично знает Лидию и может за нее ручаться. Аналитический терапевт с опытом работы более двенадцати лет. Кабинет на Патриарших. Восемь тысяч за сеанс и очередь на полгода вперед. Сейчас у Игоря был такой плотный график, что он не смог найти время встретиться с дочерью, но психолог ей точно поможет.

Список вопросов психологу Вероника составила заранее: первые десять строчек посвящались ее браку: почему, зачем, кто виноват и что делать? Дальше перечислялись предполагаемые причины неустойчивого эмоционального состояния: детские травмы, тревожная мать, слишком мягкий отец, требовательные учителя, несчастная первая любовь, несчастная вторая любовь.

Ровно в 19.50 она вошла через отдельный вход в кабинет Лидии, присела на диван и стала разглядывать полки с книгами. Холлис, Юнг, Перлз. Никаких дипломов на стенах и фотографий детей на столе.

— Здравствуйте, Вероника, — произнесла Лидия, входя в кабинет. — Прошу, располагайтесь, где вам удобно. Может, чай или кофе?

Вероника прошлась по кабинету и присела в кресло, чтобы быть ближе к терапевту, но тут же решила перейти на диван, стоявший в самом углу кабинета. Отказавшись от напитков, она достала свой блокнот и наклонилась вперед. Бокал игристого, выпитый до встречи, сделал ее рассеянной, а рассказ о целях визита получился сбивчивым.

Вероника сообщила, что чувствует депрессивный флер, что жизнь кажется пустой, да и сама она какая-то пустая. Когда она начала это чувствовать? Наверное, с тех пор, как узнала, что ее муж любит выпить. Когда узнала? Наверное, через год после свадьбы. Что сейчас с мужем? Они в разводе. Да, в разводе, и говорить о нем она не хочет.

После почти четырех лет в браке, в котором ее личное пространство умещалось в кулаке, Вероника мечтала о свободе. Продав машину, она начала присматривать квартиру для себя одной. Подальше от того места, где они жили с Кириллом, поближе к лесу, в котором она планировала бегать три раза в неделю. Второй этаж, трехэтажный дом. Три комнаты, больше и не надо. Каждый вечер после работы она будет сидеть на балконе, часами наблюдая за игрой штор и ветра. В этой квартире будет только ее запах: аромат чистоты, свежести, свечей и кофе. Она даже бросила курить, чтобы стать чище, и отказалась от мата. Желанная передышка, долгожданная свобода — но почему же так одиноко и страшно?

Два раза в неделю Вероника посещала кабинет психотерапевта. Сложно было находить слова и описывать чувства. Выдерживать пытку пристального взгляда. Тридцать два года жизни она не задавала себе вопросов, которые теперь сыпались на нее, как дешевая тушь сыпется на щеки. Не бросить сеансы с психологом помогали только белые шелковые блузки Лидии. Каждый раз она подбирала к ним новые украшения: закалывала волосы жемчужными шпильками, надевала браслеты, усыпанные бриллиантовой крошкой, или винтажные часы.

Веронике казалось, что психотерапевт говорит с ней на языке символов. Когда на запястье Лидии показывался браслет в форме змеи, Вероника чувствовала опасность. В дни, когда на его месте были серебряные часы, напоминавшие часы ее бабушки, Вероника расслаблялась и откидывалась на спинку кресла. У Лидии были длинные светлые волосы, полные руки и строгий, почти надменный голос. Пила она только капучино и зажмуривала глаза, делая первый глоток.

На пятом сеансе Лидия спросила:

— Вероника, я повторю вопрос, наверное, вы погрузились в мысли и не расслышали. Почему вы не доверяли своим чувствам, которые с самого начала отношений с Кириллом подсказывали вам, что с ним что-то не так?

Стыд красными пятнами разлился по лицу и шее.

Пять минут в кабинете стояла тишина. Вероника рассматривала татуировку на щиколотке Лидии, пока листья деревьев слегка постукивали об окна. Наверное, будет дождь.

— Наверное, будет дождь, — сказала Вероника.

— У нас есть еще двадцать минут, и, если вы не готовы отвечать на мой вопрос, давайте поговорим о чем-то другом. Например, о том, что вы чувствуете сейчас? Вы давно не доставали свой блокнот с вопросами. Для меня это добрый знак. А для вас?

Вероника продолжала смотреть в окно, пытаясь взглядом вызвать дождь. Проглотила застрявший в горле комок, обвела взглядом кабинет и ответила:

— Странные вопросы. Чувствую себя одинокой и жалкой. Наверное, мама была права, я не приложила достаточно усилий, чтобы помочь мужу.

— А он когда-нибудь просил у вас помощи? Говорил, что хочет завязать с алкоголем? — поинтересовалась Лидия.

— А разве человек может не хотеть избавиться от зависимости? — спросила Вероника. Ее раздражал голос психотерапевта.

— Все люди разные. Вероника, а как вы думаете, почему так важно прислушиваться к советам мамы? Какая она, ваша мама? Мне почему-то видится, скажите, если я ошибаюсь, что ваша мама эмоционально закрытый человек, но мы должны понимать, что не знаем, что сформировало ее такой. Она человек из другого поколения. Но давайте вспомним, какой была с вами мама тогда?

Вероника задумалась, разглядывая лакированные лодочки Лидии.