Зависть богов (СИ)

— Я снизила мощность до минимальной. Зачем нам труп? Труп нам не нужен. Возись потом с ним, расчленяй, утилизатор настраивай. Нет уж. Отправим этого «эксперта» к его хозяевам.

За прозрачной стеной дома также разыгрывалась драма. Трое подельников Джонсона, кинувшись в погоню за киборгом (который, ступив на лестницу, снова обрел кибернетическую прыть), вдруг позабыли о цели своего визита, кинулись к задвинувшейся створке и попытались ее открыть. Один с размаху пнул ногой, второй ударил огромным кулаком, третий, вооружившись короткой дубинкой, сделал попытку расколоть обманчиво хрупкий пластик.

Снаружи эти трое, всего несколько минут назад такие самонадеянно грозные и неуязвимые, напоминали запертых в банку осенних мух, крупных, черных, мохнатых. Вот мухи бешено бьются о прозрачную стену, не доверяя эмпирическим шишкам, вот полет их замедляется, становясь обреченно сонным, а вот их жужжание окончательно стихает. Мухи еще какое-то время ползают по выпуклому скользкому дну, а потом замирают, выдавая наличие жизни лишь слабым трепетом ячеистых крыльев. С теми тремя в доме произошло очень схожая метаморфоза. Сначала бешеный натиск, затем замедление, будто вместо воздуха на нижний этаж закачали воду, затем потеря смысловой составляющей действий и неумолимое сползание в горизонталь. Еще несколько секунд, и вот уже полная неподвижность.

— А с этими что? — испуганно спросил Генри.

— Ничего особенного. Немного подышали трихлорметаном. Это у «Жанет» такие инструкции на случай непредвиденного визита. Заблокировать двери, а затем попотчевать гостей хлороформом. Легкая щадящая анестезия. Я же не зверь какой — бандитствующий элемент ХБК травить. Была, правда, мысль дополнить инструкцию более жесткими мерами, например, воздух откачать. Но я подобных крайностей избегаю. Мало ли кто искином как нежелательный гость идентифицируется. Я и сама могу в этой категории оказаться. Лучше уж хлороформ. Через час выветрится.

Из-за угла дома появился Мартин в респираторе. Корделия вздохнула с облегчением.

— Вот и герой дня. Сыграл свою роль так, что я поверила, будто ты в него пальнул.

Генри-младший взглянул на нее с горделивой укоризной.

— Госпожа Корделия, я же слово дал. Да и не смог бы я… в него выстрелить. Мне того раза… той охоты хватило.

— Ты мог испугаться. Мог растеряться. Мог пустить в ход эту глушилку неосознанно. Нет, нет, я тебя не обвиняю. Извини.

Мартин приблизился и снял респиратор. Лицо такое же бледное, заострившееся как у Генри, стянутое изнутри нервной судорогой. Было заметно, что Мартин очень жестко контролирует каждое свое движение, на корню подавляя эмоциональную нестабильность. Он будто фиксировал имплантатами не столько мышцы, сколько чувства, свои овеществленные страхи, которые оделись в плоть и обрели вполне узнаваемые лица. Корделия смотрела на него с затаенной тревогой.

«Для нас — приключение, для него — падение в прошлое».

Она пыталась отговорить его от участия. Снова пыталась защитить. Убеждала, что они справятся и без него. Они — это она и Генри-младший. После первого признания ей пришлось сделать и второе. Ей звонил не только Генри-старший, но и Генри второй, наследник. Тот самый любитель-стрелок, чья излишняя меткость и любознательность послужили причиной последующих событий.

После попытки шантажа, имевшего своей целью вынудить ее снять обвинение, первая мысль была о побеге. Казалось бы, что может быть проще — взять билеты на ближайший рейс и улететь с Геральдики куда глаза глядят. И пусть Генри Монмут сам объясняется с приглашенными. Если бы в ближайшие сутки в столичном космопорте совершил посадку какой-нибудь пассажирский лайнер, Корделия, не колеблясь, отправилась бы в соседнюю Туманность, только бы увезти Мартина от этих «экспертов». Они вышли бы на ближайшей остановке и уже там дожидались бы «Подругу смерти».

Яхта в то время находилась в системе Альдебарана, пришвартованная в одном из доков гигантской космической станции, где проходил Общегалактический вещательный форум, и не могла покинуть систему прежде, чем будет объявлено о закрытии. В работе форума принимали участие заместители Корделии Конрад Дымбовски и Марк Фицрой, прибывшие на яхте в качестве официальных пассажиров. Несмотря на то, что «Подруга смерти» являлась собственностью Корделии, в ее отсутствие быстроходная и престижная посудина использовалась в бизнес-интересах холдинга. Нередко рок-, поп-, джаз-, рэп-звезды галактического масштаба указывали в своем райдере как непременное условие именно «Подругу смерти» в качестве транспортного средства или же наоборот, менеджеры холдинга при заключении контракта с капризной знаменитостью предлагали яхту как последний аргумент, который срабатывал безотказно. Кто ж откажется прокатиться на яхте самой Корделии Трастамара Геральдийской?