Зависть богов (СИ)

— Я тоже… искал. Думал, что все сорванные в чем-то похожи на меня. Оказалось, что это не так. И с доверием у нас сложно. С людьми проще. Детектор считывает эмоции, ловит на лжи.

Мартин понял.

— Ты боишься за свой экипаж? Думаешь, я могу быть опасен?

Рыжий пожал плечами. Мартин чуть улыбнулся.

— Я никогда никого не убивал. И боевых программ у меня нет. Я только формально DEX. Одно название. Если заподозришь угрозу, то легко со мной справишься. Тем более, что вас двое. Могу дать гостевой доступ.

На лице рыжего выразилось легкое удивление. Он не ожидал такой уступчивости.

— Почему? — вырвалось у него.

— Корделия вам доверяет. А я доверяю ей. Она сказала, что ей будет проще, если я окажусь от нее как можно дальше. Чтобы ей помочь, я согласен даже на криокамеру.

Навигатор с транспортника несколько секунд стоял совершенно неподвижно. Было заметно, что он даже ушел за процессор, видимо, высчитывая вероятность. Мартин ждал запрос на гостевой доступ. Но запрос так и не пришел.

— Пойдем, покажу тебе каюту. И с ребятами познакомлю.

========== Глава 3. С любимыми не расставайтесь ==========

— Все будет хорошо.

Корделия произнесла это небрежно, с безупречной округлой уверенностью, без единой щербинки сомнений. Она хорошо это умела. Научилась. Освоила эту очищенную, как драгоценный металл, уверенность много лет назад. Когда-то давно, при заключении первого контракта, эта уверенность, брошенная, как золотой слиток, на чашу весов, принесла ей первые дивиденды. С тех пор эта уверенность приобрела статус самой надежной валюты.

— Все будет хорошо, — повторила она, удваивая вес слитка, и коснулась упавшей на лоб светлой пряди. И в который раз подумала, что не мешало бы сводить Мартина к парикмахеру. Совсем зарос бегемотик.

Мартин посмотрел на нее очень внимательно. Прислушался. Стал сосредоточенно-отстраненным, как опытный сомелье, приступающий к дегустации прежде неизвестного сорта. Сейчас определит сорт винограда, из которого надавили сок, сторону холма, на которой этот виноград обрел зрелость, количество солнечных дней в местности, где этот холм обосновался, и даже состав дождевой воды, на этот виноград пролившейся. Темно-фиолетовые зрачки расширились, тесня яркую радужку, распахивая сдвоенный портал во вселенную, параллельную вселенной привычной, обжитой людьми. В той вселенной тоже вращались галактики, рождались и умирали звезды, рыскали оголодавшие черные дыры, сияли созвездия и грезили живыми океанами необитаемые планеты. Вселенная была прекрасна, огромна и непознаваема. Проникнуть в эту вселенную через насилие и агрессию было невозможно. Путь туда лежал через доверие и любовь.

Ну вот, приговор, кажется, вынесен.

— Ты врешь, — сказал Мартин.

Корделия не стала с ним спорить.

— Да, вру.

Они сидели в каюте «КМ», той самой, куда Мартина привел рыжий.

Мартин мог бы сразу захватить вещи, но он предпочел подыграть хозяйке. Она как-никак предоставила ему выбор — лететь на транспортнике или остаться. То, что выбора на самом деле нет, и что Мартину все равно придется лететь, знали оба. И оба сыграли в игру «Я тебе верю». Мартин сделал вид, что хозяйка предоставляет ему выбор, а Корделия сделала вид, что верит, будто он этим выбором воспользуется.

Пожалуй, ей было бы легче, если бы киборг заупрямился и отказался покидать «Подругу смерти». Да, оказалось бы, что яхта зря проделала весь этот путь, преодолела на максимальной скорости сотню парсеков и закинула свой экипаж в окраинный рукав Галактики; что летевший навстречу транспортник тоже зря сорвали с намеченного курса, напрасно выдернули с ремонтной станции, вынудили совершить прыжок, да и просто подвергли излишнему риску. Все приложили максимум усилий, но все оказалось бессмысленным и безрезультатным из-за прихоти киборга.

— Мелкий ты пакостник! — вынесла бы резолюцию Корделия, принесла бы извинения капитану «Мозгоеда», возместила бы убытки и с легким сердцем отправилась бы на Землю.

Мартин был бы рядом, вот здесь, на яхте, вполне удовлетворенный одержанной им победой. Только сердце было бы легким недолго. До орбиты Плутона. А там оно бы замедлилось и налилось тяжестью. Корделия ругала бы себя последними словами за то, что поддалась слабости, что не выдержала печально обращенного к ней генетически аномального взгляда, что пошла на поводу неразумного кошачьего инстинкта — потащила котенка с собой вместо того, чтобы спрятать его на чердаке.

И Мартин уже не чувствовал бы себя победителем. Он осознал бы, что невольно стал причиной множества вероятных несчастий, грозивших «его» людям, что подставляет свою хозяйку, что делает ее уязвимой. Это как отмененный по малодушию визит к дантисту. Минутное облегчение при мысли, что зубоврачебное кресло останется без законной добычи, а как следствие — бессонная ночь с ползанием по потолку.