Зависть: теория социального поведения

Следующий парадоксальный случай показывает, до чего способно дойти общество, проникнутое эгалитарной идеологией. В 1965 г. в Австрии рабочим-высотникам, занятым на строительстве нового моста, выплатили надбавку за риск. После этого строители, работавшие ниже, объявили забастовку и прекратили ее только тогда, когда им выплатили компенсацию за потерю надбавки за риск. В отношении мотива эта ситуация была похожа на ту, что была изложена в жалобе, поданной примерно в то же время в Конституционный суд Западной Германии в Карлсруэ. Подлежавший призыву на военную службу гражданин во имя справедливости потребовал, чтобы тех, кто был на законных основаниях освобожден от военной службы, обязали платить специальный налог, сопоставимый по величине с потерями, которые несут солдаты срочной службы.

Рессентимент и требование равенства

Связь между этими двумя понятиями сформулирована Шелером вполне однозначно: «Обычно современная эгалитарная доктрина – вне зависимости от того, принимает ли она форму утверждения о фактах, морального требования или и того и другого, – очевидным образом является продуктом рессентимента. Совершенно ясно, что во всех случаях без исключения невинное на вид требование равенства в любой форме, будь то равенство полов, социальное, политическое, религиозное или материальное равенство, на самом деле скрывает исключительно желание в соответствии с выбранной шкалой ценностей понизить тех, кто имеет больше преимуществ, и тех, кто находится в каком-либо отношении выше, и поместить их на уровень тех, кто находится ниже. Во время любой борьбы за власть, все равно – большую или ничтожную, – ни один из участников не считает, что весы благоприятствуют ему. Только тот, кто боится, что проиграет, требует, чтобы это было универсальным принципом. Требование равенства – это всегда спекуляция на падающем рынке. Ведь оно означает закон, согласно которому люди могут быть равны только в отношении тех характеристик, которые имеют наименьшую ценность. «Равенство» как чисто рациональная идея в принципе не в состоянии стимулировать желание, волю или эмоцию. Однако рессентимент, который никогда не бывает благосклонен к высшим ценностям, скрывает свою природу за требованием «равенства»! На самом деле он стремится как минимум к уничтожению всех тех, кто воплощает те высшие идеи, которые разжигают его злобу»[381]:

Шелер подчеркивает, что справедливость как таковая требует не равенства, но лишь «похожего поведения в эквивалентных обстоятельствах». В связи с этим он цитирует Вальтера Ратенау, который однажды сказал: «Идея справедливости основана на зависти», и замечает, что это утверждение верно только для порождаемой рессентиментом фальсификации идеи справедливости, а не для ее истинного содержания[382].

В 1954 г. социолог Ричард Лапьер прояснил по крайней мере один из аспектов так широко распространенного сегодня смешения справедливости и равенства, указав на интенциональные различия «равенства», «беспристрастности» и «справедливости»:

«Не следует смешивать беспристрастность со справедливостью, которая является правовым понятием. Иногда, довольно редко, люди могут быть «равны перед законом», а маленькие дети часто настаивают на полном равенстве, когда делят пирог, торт и прочие материальные ценности. Но в целом равенства редко хотят, нечасто требуют, и в социальных отношениях между человеческими существами его почти невозможно встретить. С другой стороны, беспристрастность встречается повсюду, и на ней всегда настаивают. И беспристрастности можно достичь, хотя и не всегда. «Справедливость» в том смысле, в каком мы будем употреблять этот термин, относится не просто к тому, что законно, а к успешному обеспечению беспристрастности, которое всегда относительно, а не абсолютно».

Лапьер верит, что в долгосрочной перспективе большинство законодательных актов, судебных решений и т. п. стремятся к состоянию беспристрастности, хотя в любой конкретный момент между чувством беспристрастности и законом может и не быть связи[383].

Снова и снова, хотя все равно недостаточно часто, появляются официальные заявления Церкви, отражающие понимание того, что требования равенства и социальной справедливости легко превращаются в завистливые требования. Так, около 15 лет назад группа американских протестантских деноминаций заявила: «Резко выраженные различия между богатыми и бедными в нашем обществе угрожают разрушить чувство товарищества, подорвать принцип равенства возможностей и представляют опасность для политических институтов общества, осознающего свою ответственность».