Зависть: теория социального поведения

Хотя это может показаться невероятным, такое общество существует на самом деле. Имеется более 200 общинных поселений различного размера, которые в целом соответствуют описанным выше идеалам и обычаям, хотя в некоторых отношениях могут отличаться друг от друга[452]. Другое требование – это корректные исследования этих поселений разными наблюдателями, в том числе опытными культурными антропологами, которые проводили исследования и других склонных к простоте культур. Такие исследования также есть в нашем распоряжении. Общество, о котором идет речь, – это, конечно, израильские общинные поселения, или кибуцы. Многие социологи справедливо называли кибуц одной из самых важных лабораторий для изучения человеческих существ, находящихся в особых социальных условиях. Ведь они представляют собой первую «утопическую коммуну», буквально и намеренно построенную на социалистических идеалах и эмоциях, причем не такую, которая распалась через пару лет, а продолжающую существовать уже полвека.

Для сравнительных культурных исследований и антропологии кибуцное движение имеет значительно большую ценность, чем общины примитивных народов, потому что кибуцы – это поселения, чьи основатели и последующие члены происходят в основном с Запада. Они – современные люди, которые, в отличие от примитивного человека, очень хорошо знают, как выглядит мир за пределами кибуца.

Цель кибуца – сделать возможной общую жизнь в том самом смысле, который имел в виду Фердинанд Тённис (Ferdinand Tönnies) в своей знаменитой и оказавшей большое влияние книге 1887 года «Общность и общество» (Community and Society).

Кибуц идет дальше, чем большинство более ранних, естественных общин, в том отношении, что его цель – это в буквальном смысле общество абсолютно равных. В первые десятилетия существования кибуцев, примерно с 1910 по 1930 г., это стремление иногда выглядело гротескно. Тогда, например, в личной собственности не могли находиться даже рабочая одежда и белье, их раз в неделю посылали в коммунальную прачечную, а потом перераспределяли.

Со времени основания движения и по сей день ни у его основателей и членов, ни у их друзей, сторонников и помощников во внешнем мире никогда не было сомнений, что это первый великий эксперимент – проверка социализма на практике. В своих попытках построить социализм в куда более благоприятных обстоятельствах, чем в Советском Союзе, они могли опираться на написанную за полвека, со времени Карла Маркса, социалистическую литературу, хотя в кибуцах, по крайней мере почти до самого последнего времени, социалистический эксперимент в России вызывал большую симпатию и наивное восхищение.

Сегодня кибуцы во многих случаях используют современные технологии; производство модернизируется, закупаются сельскохозяйственные машины. Однако нет никаких сомнений, что все эти технологии не могли бы быть изобретены или развиты людьми в пределах той формы сообщества, которую представляет собой кибуцное движение. Иными словами, чисто социалистическая община, и в частности кибуц, находясь в специально тяжелых условиях, которые свойственны таким общинам, может существовать и функционировать только за счет использования продукции, технологий и достижений индивидуалистических обществ.

Форма будущего общества?

Когда, опираясь на данные, представленные в этой книге, мы задаемся вопросом, могло бы это общество равных существовать на том уровне, к которому оно сегодня привыкло, если бы не достижения обществ, где индивидуализм разрешен, то наш скепсис в первую очередь, разумеется, вызывает претензия, которая объединяет кибуцное движение (в меньшем масштабе) с коммунистическими странами, – претензия на то, чтобы быть более высокой формой общества и, более того, формой будущего общества. И здесь мы должны подчеркнуть то, что Советский Союз, в отличие от кибуца, очень далек от того, чтобы быть эгалитарным обществом. Поразительно, что те, кто выступает за идеал кибуца, не замечают, что во многих областях, например в области образования, кибуцный эгалитаризм гораздо ближе к эгалитаризму США, чем к какому-либо институту в Советском Союзе, где одним из излюбленных методов системы является неравное вознаграждение за достижения.

Это означает, что идеалист из кибуцного движения не может приводить советские достижения в качестве дополнительного доказательства эффективности своей собственной системы, поскольку они были обеспечены системой с ярко выраженным неравенством, а также за счет импорта моделей из свободного мира. С другой стороны, апологет Советского Союза не мог бы указать на кибуцное движение с его поверхностной гармонией как на окончательную и устойчивую ситуацию, в направлении которой развивается советское общество, – и такая ссылка из уст апологета СССР действительно маловероятна. В Советском Союзе не существует ни одного тренда, цели или ценностной установки, которые могли бы породить что-либо похожее на израильские поселения-коммуны с их ревностно охраняемым равенством.