Завхоз снова в игре!

Пелена спала и под ней обнаружились Палмер и Ддос, изорванные, раненые, тяжело дышащие. Короткая лютая схватка лишила их почти всех сил. Палмер еще попробовала выстрелить чем-то в Хомяка, но тот лишь слизнул на ходу заклинание, отрыгнул и подошел ближе, надкусывая ей ногу.

— Стойте! — крикнул Архин. — Я понял! Это была обманка! Ваш ребенок, Филч, он все еще внутри демоницы, поэтому сейчас невозможно разорвать связь, никак! А вторая была обманкой, ей впрыснули кровь вашего ребенка, обработали магией подобия, чтобы затем добраться до вас!

— Фу, — искренне ответил Борисов, — для этих демонов ну ничего святого нет! А способ разорвать связь есть, есть. Да-да, Хомяк, когда я говорю — есть, то обращаюсь именно к тебе.

— Убери его! Убери! — истерично выкрикнула Палмер. — Хазам!

На ее месте вспыхнуло облако дыма, Хомяк тут же начал всасывать его в себя. Но настоящая Палмер уже сбежала, подтвердив истинность слов Архина, что им не хватит сил ее удержать.

— Мы еще встретимся-я-я-я! — донесся затихающий крик Палмер, словно она физически спрыгнула в нижний мир.

— Это моя вина, — прокряхтел раненый Архин.

— Все равно попробовать стоило, — резюмировал Борисов. — Жаль, что связь не разорвали.

— Да, пока ребенок в ней, тут может помочь только артефакт Творца, — выдохнул Архин.

Глава 16

Борисов переместился к воротам главного храма Хомяка, к статуе, возвышающейся над столицей.

— Божественный Хомяк!

— Ваше Императорское Величество!

Юные послушницы, в таких прозрачных рубахах, что могли бы обойтись и без них, хлынули мощным потоком из ворот, налетели, затормошили, начали вытирать. Большая часть их терла Хомяка, который блаженствовал, тут же повалился на спину, кажется, придавив кого-то, и широко растопырил лапы. Но находились и такие, что терлись вокруг Борисова, дышали жарко, источали ароматы юных, половозрелых самок, готовых к соитию, пытались продемонстрировать свои прелести.

— Бедняга!

— Надо его отмыть!

— Расступитесь! Дорогу носильщикам божественного Хомяка! — прогремело мощное.

Ряды расступились, показалась толпа могучих служителей, включая нескольких троллей в храмовых одеждах.

— Ох и зажрался же ты, дружище, — с укоризной в голосе обратился Борисов к Хомяку.

Тот даже не подумал реагировать, блаженствовал, почесываемый и натираемый со всех сторон. Процессия носильщиков подошла к Хомяку, начала сооружать носилки на месте, под взглядом мрачно усмехавшегося Борисова.

— Кыш, — шуганул он послушниц и те словно отлетели.

Все вокруг словно помешались на сексе, но если бы ему хотелось молодого мяса, то этого добра он набрал бы сколько угодно и во дворце. Вслед за носильщиками вышла еще одна процессия, Левозуб такой важный, словно стал императором галактики и за ним еще жрецы, один другого толще, одежды пышнее.

— Ваше Императорское Величество! — провозгласил он, ударяя посохом в камень.

— Это я, — не стал спорить Борисов.

Носилки с Хомяком подняли, ноги носильщиков дрожали, лица были озарены счастьем и важностью миссии, затем потащили зверя внутрь. Борисов хотел было сказать, чтобы оставили, но потом передумал. В конце концов, с Жадностью он мог поговорить и через Левозуба, так сказать тет-а-тет, с добавкой на французском про посредника.

— Величайший из богов, несравненный и сияющий Жадность, только что явил мне откровение!

Началось, кисло подумал Борисов. Спрашивать, чего он не явил откровение самого Федор Михайловичу, бесполезно, тут же начнутся песни про аватару и вселение в тело, веру в Жадность и прочие штуки.

— Вы, Вечный Император Аргус Филч, освободили Жадность, помогли ему вернуть былую славу и мощь!

— Слава Жадности! — взревели вокруг. — Слава императору Филчу!

Борисов невольно проверил, да, Мариэтта находилась за спиной. Лобзик тоже вроде не ощущал опасности, но Борисов знал, так обычно орут как раз перед тем, как следует поиметь и надуть.

— Бог Жадность прозревает своим оком во все уголки Империи Сиесты и видит, как растет и ширится вера в него, как приумножаются храмы, и за это бог Жадность моими устами благодарит своего спасителя, Вечного Императора Аргуса Филча!

— Слава Императору Филчу!!

Борисов молча ждал, пытаясь понять, к чему ведет Левозуб. Или Жадность его устами, не разберешь. Бывший казначей с проклятием настолько продался Жадности, что Борисов, при всех своих новых способностях императора, не мог понять Левозуба. Других подданных понимал, а вот Левозуба нет.

— Бог Жадность видит, как преумножаются владения Императора Филча, как растет число его жен, и эти деяния радуют бога, ибо преумножать — это следовать заветам бога Жадности!

— Слава богу Жадности!

Хомяка уже окончательно утащили, наверняка тут же начали подносить еще еды, подкармливая через него бога. В теории, прямые жертвоприношения должны были работать еще лучше, но Жадность похоже строил какие-то планы на Хомяка. Возможно, наслаждался через него телесностью и юными послушницами, хотя об этой неприкрытой зоофилии Борисов старался не думать лишний раз.