Завхоз снова в игре!

— … но вам следует чаще бывать в Сойле, ох, чаще. Уверен, ваши таланты найдут применение и здесь! Кстати, друг мой, завтра будет благотворительный бал, в честь совершеннолетия моей дочери, я просто настаиваю, чтобы вы там появились!

Борисов, разумеется, не стал возражать.

Глава 21

Борисов стоял на балконе, с бокалом какого-то местного вина в руке, и, не опираясь на балюстраду, разглядывал Сойль, распростершийся внизу. Столица провинции Рахаад представляла собой довольно-таки крупный город, даже по земным меркам, и дворец Наместника возвышался над ним, расположившись на очевидно искусственно созданном скальном холме.

Магия.

Магия освещала город, магия возводила скалы, магия обеспечивала дворец Наместника защитой и водой, и связью, и всем остальным, что потребуется. Магия, позволявшая подавать сигналы тревоги легиону в Фаэло и отправлять отчеты в канцелярию, годилась и для связи с Ветреной, и Борисов вчера так и сделал. Попутно опять всплыла проблема отсутствия заместителя и секретаря, но Борисов просто приказал собрать всех своих помощников, и разом отдал распоряжения общего характера.

За спиной Борисова сверкал огнями, грохотал музыкой и топотом множества ног в танце, огромный бальный зал. Празднование совершеннолетия дочери Наместника, по имени Жаклин, было в самом разгаре, и Борисову достался первый танец с именинницей. К тому же еще перед началом бала Тарлин протащил его по гостям, представляя Борисова как героя Империи и своего лучшего друга, что в итоге открывало грандиозные перспективы.

А также делало Борисова мишенью для новых интриг, зависти и прочего, но это его не слишком волновало. Прямой удар с арестом и попыткой отобрать крепость провалился, теперь надо было только упрочить положение и связь с Тарлином, и сам Наместник, в общем-то, открытым текстом намекнул, как это можно сделать.

— Вот вы где! — раздался чуть запыхавшийся голос за спиной.

Борисов развернулся, чуть поклонился Жаклин, сказал дипломатично.

— Простите старику эту минутку слабости, я уже не могу плясать всю ночь напролет.

— О, ну что вы! — мило зарделась Жаклин и смущенно потупила глазки.

Собственно, вот он выход, стоял перед Борисовым. Наместник Тарлин открытым текстом сватал свою дочь Борисову, сама Жаклин явно была не прочь отдаться ему прямо здесь, на балконе, и проблема заключалась в самом Борисове.

Внешность Жаклин тут была наименьшей из проблем, ну да, ростом по живот Борисову, носата — волосата, как и прочие цверги, но правильная поза и способность тела Филча обеспечивать каменный стояк в любое время, легко нивелировали эти недостатки. Преимущества, казалось, были вполне очевидны: породнись с Наместником, поднимись в иерархии, помоги улучшить Рахаад и Тарлин представит тебя Императору. Титулы, деньги, еще подъем по социальной лестнице, легко и просто, не забывай только управлять умело, и усиливать Империю.

Но подводные камни такого решения! Опять семья, и неясно, как там, у цвергов с многоженством. Намертво связать свою судьбу с Тарлином, а ведь и Наместника могут подсидеть. Зависть и злоба всех тех, кто сам нацеливался на Жаклин, и значит новый виток подводной войны. Появление слабого места, по которому могут ударить дети богов, война с которыми оценивалась Борисовым как неизбежная.

— Вы еще полны сил, вон как вы отлично защищали крепость на границе! — горячо воскликнула Жаклин. — И наверняка дадите фору молодым, уж в области ума так точно!

— Вы мне льстите, — чуть улыбнулся Борисов.

Как назло балкон был пуст (собственно, поэтому Борисов сюда и вышел), и ощущение, что сейчас его изнасилуют прямо здесь, усиливалось с каждой секундой. При этом он не мог просто послать по маме и по папе, особенно по папе, саму Жаклин или предложить ей поработать ртом в ином ключе, благо рост как раз был подходящим.

— Ничуть, у нас, цвергов, ценятся прямота и искренность!

— Вот видите, как мало я знаю о цвергах.

Бокал с вином в руке оставался последней линией обороны (если не считать прыжка с балкона, разумеется). Едва Жаклин приблизится, облить ее, извиниться горячо, потом избежать риска присутствия при переодевании — тут должно быть легко, не настолько тут распущенные нравы — и пока Жаклин меняет платье, улизнуть с бала или найти себе компанию, желательно таких же стариков, хотя это, скорее всего, будет слабым прикрытием. Едва Жаклин скажет, что похищает Борисова, как его сразу отпустят и даже обижаться не будут, чтобы угодить дочери Наместника.

Мысли эти пронеслись в голове Борисова, и он приготовился действовать.

— Это потому, дорогой мой Аргус Филч, что вы сражались с врагами Империи и учились их побеждать, — промурлыкал, почти буквально, сзади голос, — вместо того, чтобы учиться этикету.

— Баронесса Палмер, — ответила Жаклин, стараясь звучать дипломатично.

Однако же глаза ее чуть сузились, а в голове прозвучала скрытая злоба. Обернувшись, Борисов понял, почему. Баронесса… ну, можно сказать, что она была одета. Однако платье было таким облегающим, что не скрывало практически ничего, полностью повторяя формы тела.