Завод войны

Огибая нос корабля, Свёрл заметил, что большая секция обшивки отогнута и прижата ведущим внутрь трапом. Взобравшись по нему, Свёрл оказался в упомянутой пристройке, граничившей с затянутой экранной тканью рубкой. Гравипластины тут отсутствовали, иначе Бсорол и Бсектил здесь бы не поместились. Осмотревшись, Свёрл обнаружил в полу специально сделанные отверстия, куда и вставил ноги – для надежности. Затем прадор снова подключился к корабельным системам и, несмотря на некоторое волнение по поводу перебазирования, выяснил, что никакой разницы нет – он по-прежнему способен контролировать окружающую обстановку. Впрочем, все может измениться, если появившийся Цворн вынудит их направиться к Цеху 101, пока дредноут Свёрла предумышленно разваливает себя на части.

– А теперь подходим к главному, – сказал Спир через форс.

– Да, – откликнулся Свёрл.

– Пока мы спасались от Цворна, неопределенность наших поисков оставалась в тени.

– Да.

– Мы идем к Цеху Сто один, либо преследуя Пенни Рояла – либо по его приказу. Мы пешки, которых передвигают по доске.

– Да.

– Не испытываешь от этого определенное неудобство?

– Нет, – ответил Свёрл, ничуть не лукавя.

– Меня не слишком беспокоит то, чем мы занимаемся, – сообщил Спир, – хотя от одного тревожного ощущения никак не отделаться – что я гоняюсь за судьбой. Иногда мне кажется, все, что я делаю, похоже на поступки верующего-фанатика.

– Но есть ли варианты?

– Их слишком много, чтобы перечислять.

– Но все они скучны и банальны.

– Тут ты попал в точку.

– Осталось лишь несколько часов, – сказал Свёрл. – Свернуть уже невозможно, и Цворн – двигатель всего. Не удивлюсь, если именно это было его конечной целью.

– А когда цель исчезнет?

– Его выбросят, как затупившийся шуруповерт. Могу поспорить, что ряд событий, ведущих к его гибели, уже запущен.

– Будем надеяться…

Глава 17

Спир

Массивный внешний люк дока открылся, явив затянутый линзой силового поля проем – еще один пример технологии, которую обычно не встретишь на прадорских судах. Сквозь эту тонкую пленку я заглянул в самое сердце У-пространства, чувствуя, как оно потянулось ко мне через глазные яблоки, пытаясь расплавить мозг. Миг – и я обнаружил, что стою на коленях, плотно стиснув веки, впиваясь в них пальцами, словно какая-то часть меня действительно решила, что единственный выход теперь – вырвать собственные глаза.

– Я же говорила, – буркнула Рисс.

Обрывки памяти всплывали на поверхность, сливаясь в единое целое. Другие, жертвы Пенни Рояла, видели этот континуум ничем не прикрытым, таким, каков он есть на самом деле. Все они пережили это, но воспоминания их были смутными, вот почему я думал, что смогу смотреть туда без пагубных последствий. Теперь я понял: невнятность чужих воспоминаний вызвана тем, что человеческий мозг – неподходящий регистратор того, что лежит там, снаружи. Он просто недостаточно развит и не в состоянии вместить то, для постижения чего не предназначен.

И все же, даже понимая это, я кое-как начал справляться, сортировать данные в сознании, в форсе, в той принадлежавшей Пенни Роялу «приставке» к разуму, которая находилась на моем корабле. Я будто читал некий текст из чуждой вселенной, пересыпанный незнакомыми словами – и в конце концов ухитрился извлечь из них смысл.

Я поднялся на ноги, повернулся и двинулся к открытому шлюзу истребителя. Рисс скользила рядом со мной, и вошли мы одновременно. Все это я проделал, не открывая глаз. А когда открыл – за герметично затворившимися дверьми шлюза, – все вокруг будто застила тень, протянувшаяся из какого-то иного, неведомого измерения.

– Не знаю, зачем ты это сделал, – сказал Рисс.

Я посмотрел на змею-дрона – и увидел ее насквозь. Я различал темные отростки ее У-пространственного коммуникатора и прочие У-пространственные компоненты, отходящие от некоторых внутренних органов. Я почувствовал, как одно из этих «щупалец» тянется ко мне, а другие – к шипу.

– Не знаешь? – спросил я. – Тогда, возможно, ты действительно пуста, как утверждаешь.

Рисс прикрыла черный глаз и двинулась дальше, опередив меня, – кажется, несколько раздраженная.