Заводная девушка

– В Отель-Дьё? – сухо рассмеялась Агата. – Господне пристанище в Париже – так его называют. Ты хоть видела это место? Нет там никакого Бога, одни больные и умалишенные. Теснотища, вонь и грязь. Я ж тебе говорила: он мне обещал. Я заставлю его вспомнить свое обещание.

Мадлен смотрела, как Агата тяжело поднимается на крыльцо и безуспешно препирается с караульным у двери. День был довольно теплым, но Мадлен дрожала. Если Камиль, а точнее – если полиция преспокойно раздавила одну женщину, дабы заменить другой, они столь же спокойно раздавят и ее, посчитав, что она не оправдала их надежд и не предупредила о сумасшествии Рейнхарта, приняв это за чудачества.

* * *

Цель своего вызова к Берье она поняла только через два дня. Мадлен спускалась в холл, когда Жозеф открыл дверь двоим мужчинам в дорогих красных камзолах, украшенных позументами.

– Мы должны видеть доктора Рейнхарта, – произнес один из них. – Будь любезен, позови его немедленно.

Жозеф искоса взглянул на Мадлен и повел их в гостиную, а ее отправил в мастерскую за доктором Рейнхартом. Хозяин находился там в обществе Вероники и месье Лефевра. Тот показывал им машину, от которой летели россыпи ярких искр.

– Мадлен, неужели ты не видишь, что мы заняты? – раздраженно спросил Рейнхарт.

– Прошу прощения, месье, но вам все-таки надо пойти. Пришли двое мужчин важного вида и требуют вас.

– Клод, я ненадолго отлучусь, – вздохнул Рейнхарт.

– Ничего страшного. Продолжим в другой раз. Идите. К вам явилось будущее.

Ворча себе под нос о непрошеных визитерах, доктор Рейнхарт пошел в гостиную. Вероника и Лефевр последовали за ним. Увидев его, пришедшие дружно поклонились. Один церемонно вынул конверт с изображением трех fleur de lis[17]:

– Доктор Рейнхарт, считаю своим долгом и особой честью вручить вам это.

Словно жених, явившийся свататься, человек в красном камзоле встал на одно колено, держа письмо над головой.

Хмурясь, Рейнхарт взял у него письмо, сломал красную восковую печать и развернул плотный лист бумаги, одновременно являвшийся конвертом и письмом. Пробежав глазами строчки, он почесал голову под париком:

– Здесь какая-то ошибка.

Рейнхарт торопливо сел в плетеное кресло. Вероника поспешила к отцу.

Лефевр забрал у него письмо и прочел вслух:

– «По распоряжению д’Аржансона и рекомендации маркизы де Помпадур доктор Максимилиан Рейнхарт назначается часовых дел мастером его королевского величества. Назначение вступает в силу немедленно. Доктору Рейнхарту надлежит без промедления переселиться в галереи Лувра вместе с семьей и слугами».

Какое-то время все молчали и лишь смотрели на письмо, которое вновь оказалось в руке Рейнхарта. Лефевр хмурился, изображая непонимание, затем громко расхохотался:

– Королевский часовщик! Никак они напрочь лишились рассудка?

– Я не понимаю, – признался Рейнхарт. – Я не подавал прошения.

Люди в красных камзолах стояли, недоуменно переглядываясь. Чувствовалось, им не по себе. Они явно ожидали несколько иного отклика. Лефевр снова усмехнулся, уже не столь убедительно:

– Да, Рейнхарт, вы не просились в штат придворных. Вас попросту выбрали. И по какой-то причине именно вас.

Мадлен встретилась взглядом с Вероникой. Так вот зачем ее отправляли шпионить за Рейнхартом. Им требовалось подтверждение, пригоден ли он для королевского двора, достоин ли занять должность королевского часовщика. И назначение свидетельствовало, что она справилась с заданием. Полиция сочла ее наблюдения убедительными. Значит, ей заплатят. Наконец-то она освободится от маман и покинет опостылевшую улицу Тевено! Может, они с Эмилем уедут из Парижа и начнут жизнь заново там, где никто не знает, кем она была прежде и где она сама забудет прошлое.

Лефевр попросил королевских посланцев выйти в холл, сказав, что желает переговорить с другом наедине.

– И как прикажете все это понимать? – спросил Рейнхарт, когда Лефевр вернулся в гостиную.

– Это значит, mon ami[18], что вы будете жить в галереях Лувра, рядом с другими искусными мастерами. Это высокая честь, хотя тамошние помещения в ужасном состоянии.

– А потом?

Лефевр пожал плечами:

– А потом Людовик обязательно появится в вашей мастерской и будет ожидать, что вы подробно объясните ему устройство и принципы действия ваших диковин. Затем потребует от вас построить машины для его дражайших цыплят и так далее. Вам придется обучиться придворному этикету, иначе из-за королевского каприза ваша голова будет красоваться на пике. – Лефевр снова взглянул на письмо. – Надо же, по рекомендации Помпадур. Ваши хитроумные игрушечки наверняка кому-то очень понравились.

– Знаю кому. Женщине, побывавшей у нас, – сказала Вероника, внимательно разглядывая письмо. – Мадам де Мариньер. Ведь это была она – фаворитка короля?

Мадлен подумала о женщине в серебристо-голубом наряде, вспомнила изгиб подведенных бровей, заученный смех, сверкание бриллиантов. Так вот кому понадобилось ее наблюдение за Рейнхартом. Мадлен в этом не сомневалась. Недаром мадам де Мариньер в тот день пристально и с любопытством смотрела на нее, наградив странной улыбкой.