Заводная девушка

– По-моему, месье, вы недооцениваете эту куклу. Сдается мне, она гораздо умнее, чем вам кажется. Думаю, она продержится при дворе дольше, чем любой из вас. Окружение короля успеет превратиться в прах, а кукла будет обучаться новым трюкам и играть в новые игры.

Сказав это, Жанна неспешно продолжила путь к своему месту. Ловя свое отражение в многочисленных зеркалах, она заметила выпирающие жилы на шее, эти тонкие синие червячки, проглядывающие сквозь белила. Она знала: ей не пережить никого из них, но если уж кто и доконает ее, то ни в коем случае не Ришелье.

* * *

Передний ряд стульев расставили полукругом. Там уже сидели королевские дочери Виктория и Аделаида, а также дофин и его беременная жена. Королева отсутствовала. Для нее даже не поставили стул. Возможно, заболела, хотя Жанна подозревала иную причину. Мария Лещинская отличалась набожностью, и главным делом каждого ее дня являлись молитвы. Для нее, как и для Церкви, кукла была не только противоестественной забавой, но и преступлением против Бога.

Жанна села на второй ряд. Принцессы мельком обернулись к ней, но даже не поздоровались. По прошествии времени их грубость перестала ее задевать. Она относилась к ним по-доброму: сочувствовала их скучной, замкнутой жизни, напоминавшей тупое существование жирных мотыльков. И все же такое подчеркнутое пренебрежение не могло не вызвать в ней всплеск гнева. Ее обрадовало появление Берье, пришедшего в сопровождении двоих младших офицеров. Он поздоровался с Жанной, затем встал слева, невдалеке от нее. Жара в Зеркальной галерее сделалась совсем невыносимой. Запах крепких духов и раздавленных цветов смешивался с запахами пота, париковой пудры и воска. Похоже, часовщику тоже было неуютно. Наверное, такое скопление придворных его пугало. Он стоял около постамента с куклой, спрятанной под покрывалом, и говорил с Лефевром. Хирург, как всегда, пришел в помятой одежде, но сегодня он меньше нервничал. Неподалеку стояла служанка Рейнхарта, разглядывая толпу. Даже сквозь вуаль Жанна видела шрам на лице Мадлен. Какая досада: у этой девицы была хорошая фигура и привлекательное лицо, а какой-то мерзавец поставил на ней клеймо, как на лошади.

Наконец пришел Людовик. Синяя атласная лента перепоясывала накрест его камзол. Он ослепительно улыбнулся Жанне, и на какой-то момент ее сердце возликовало. Вспомнилось, сколько радости она испытывала, когда только стала его любовницей. В те дни она трепетала от его прикосновения, а ее тело раскрывалось, как цветок. Он уселся между дочерьми, заняв позолоченное кресло, и сразу же заговорил о том, сколько радости и неожиданности принесет им представление. Не желая слушать их раболепные ответы и покорный смех, Жанна отвернулась.

– Аделаида, мне думается, сегодня кукла напишет послание специально для тебя, – сказал король.

– Быть того не может. Как здорово!

Рейнхарт вышел вперед, снял покрывало и золотым ключом завел автомат. Представление началось. Жанна внимательно следила за куклой, начавшей писать. Послышались удивленные смешки, аплодисменты. Толпа придворных была в своем репертуаре. Рейнхарт уже знал, кому адресовано послание. Взяв лист, он направился к Аделаиде, но через несколько шагов вдруг остановился и наморщил лоб. Еще раз перечитал написанное и зачем-то перевернул лист.

– Не понимаю, – пробормотал он. – Ничего не понимаю.

С мест, где сидели особы королевской крови, послышались перешептывания. Людовик встал и выхватил из рук Рейнхарта лист. Глаза короля сверкали, как черные бриллианты.

– Что все это значит? Извольте объяснить! – низким, угрожающим голосом потребовал Людовик.

Жанна поспешила к Людовику, взяла его за руку и прочла написанное куклой:

За то, что знала я, меня убили,
Но правда продолжает говорить,
И злодеянья, виденные мною,
Вы все равно не сможете сокрыть.

– Что это? – резким тоном спросила у Рейнхарта Жанна. – Что означают эти стишки? Оказывается, ваша кукла умеет играть в жуткие игры?

Темные глаза Рейнхарта испуганно бегали. Он покачал головой:

– Я сам не понимаю. Я лишь намеревался…

– Что вы намеревались?

Жанна оглянулась на Берье и увидела, что тот уже шел к ним. Она передала бумагу генерал-лейтенанту. Лицо Берье каменело с каждым прочитанным словом.

– Вы ответите за это, – сказал он Рейнхарту. – Вы сейчас же остановите свой балаган и дадите мне подробный отчет.

– Это невозможно. – Рейнхарт забрал у Берье злополучный лист, поднес к глазам и замотал головой. – Нет, нет! Я здесь ни при чем. Я не знаю, откуда взялся этот странный трюк. – Он озирался по сторонам, затем посмотрел на куклу, словно пытаясь понять, не предала ли она своего создателя, затем сокрушенно поднял руки, умоляя о пощаде. – Я не закладывал в нее эти слова. Вы должны мне поверить. Я настраивал ее совсем на другое послание.