Заводная девушка

Ощутив на себе чей-то взгляд, Мадлен повернула голову. Это была мадам Помпадур, сидевшая рядом с длинноносым придворным в коротком белом парике. Глаза Мадлен и фаворитки встретились, и на мгновение она почувствовала взаимопонимание, возникшее между ними. Они обе выдержат это зрелище, обе будут делать вид, хотя и знают: увиденное окажется не только странным, но и нелепым.

Остальные зрители не испытывали никаких тревожных чувств. Второе представление прошло столь же гладко, как и первое. Напыщенная знать была очарована и удовлетворена, а король благодушно улыбался, наблюдая за придворными. Первое послание, написанное куклой, показалось Мадлен бессмысленным, но очень понравилось высокородной толпе:

Я мыслю, следовательно существую.

– А она еще и философ, – произнес мужчина, сидящий рядом с Помпадур. – И это невольно заставляет вас задаваться вопросами. Если машина способна действовать, как человек, если ее можно сделать равной человеку по уму… тогда что остановит машины?

Королю эти слова не понравились. Он хмуро посмотрел на длинноносого:

– Месье Вольтер, можете сколько угодно считать машину умной, но у нее по-прежнему нет души, и никакие хитроумные механизмы не наделят ее душой. Думать, будто машины способны стать опасными, – это несерьезно. Мы всегда сможем управлять ими.

Придворные зашептались. Вольтер поклонился, хотя чувствовалось, королевские слова его не разубедили.

– Несомненно, ваше величество. Несомненно. Ваше понимание превосходит мое, и мне остается лишь подчиниться.

Словно в подтверждение своего ума, кукла написала загадку:

Я не жива и не мертва. Кто же я?

– Призрак! – крикнула женщина, чьи волосы были покрыты фиолетовой пудрой.

Послышался смех и жутковатые причмокивания знатной толпы, разгоряченной вином.

– Моя жена в постели! – крикнул кто-то из задних рядов.

Снова смех и рукоплескания. Нервозность Мадлен возросла вдвое. «Не жива и не мертва» – кукла точно описывала свое состояние. Жизнь, которая не являлась жизнью. Это состояние вызывало у Мадлен дрожь и не давало спать по ночам, пронизывая страхом.

Впрочем, толпа придворных не разделяла тревог Мадлен. Они весело переговаривались друг с другом, женщины обмахивались веерами, пили вино и наслаждались представлением. И только один человек стоял неподвижно, как статуя. Боже, это был Камиль! Мадлен впилась ногтями в мякоть ладоней. У нее заколотилось сердце. Должно быть, он услышал про творение Рейнхарта и пришел оценить собственными глазами. Покажет ли он, что Мадлен ему знакома? Сейчас полицейский ее совсем не замечал. Он пристально смотрел на куклу и не улыбался.

После представления, как Мадлен и ожидала, он подошел к Рейнхарту. Камиль дождался, пока зрители вдоволь наохаются и наахаются, восторгаясь машиной, глядя на куклу сквозь лорнеты и задавая тупые вопросы. Тогда он приблизился и взял куклу за руку, как прежде это делал король.

– Что ж… Это нечто.

Камиль улыбнулся Рейнхарту и краешком глаза посмотрел на Мадлен:

– Скажите, доктор, как вам удалось сделать куклу настолько реалистичной? Каким образом вы сделали ее похожей на живого человека?

– Месье, чтобы создавать автоматы, похожие на живых существ, я много лет учился, – ответил Рейнхарт.

Камиль почесал подбородок. Он продолжал смотреть на куклу.

– Да-да. Но ведь это не просто человекоподобная кукла. У нее есть вполне конкретный образец. Я прав, доктор?

У Рейнхарта напряглась челюсть.

– Несколько лет назад Жак де Вокансон изготовил флейтиста. Я пошел дальше. Моя кукла дышит, плачет и позволяет мне управлять ее движениями.

– Я никогда не видел механического флейтиста. А вы, мадемуазель? – спросил Камиль, поворачиваясь к Мадлен.

Она покачала головой, досадуя на покрасневшие щеки:

– Нет, месье. Я всего лишь служанка доктора Рейнхарта.

Камиль вновь посмотрел на куклу и потрогал ткань ее платья. Наверное, он понял, чье это платье. Да, это было лучшее платье Вероники.

К доктору Рейнхарту подошел еще кто-то и начал задавать вопросы. Камиль стоял рядом с куклой и Мадлен.

– И что ты обо всем этом думаешь, служаночка доктора Рейнхарта? – тихо спросил он. – И почему не сумела вовремя разнюхать, чтó он создает?

– Потому что он все тщательно прятал. Клянусь вам, я старалась изо всех сил, но он добавил на дверь новые замки и запирал окна. Я не могла проникнуть в мастерскую. Он работал почти бесшумно. Было невозможно угадать, что он там делает.

Камиль встал к ней чуть ли не впритык:

– Вид у тебя изможденный. Заболела, что ли?

– Я вполне хорошо себя чувствую.

– Нет. Тебя одолевают те же мысли, что и меня. Ты думаешь: кем является человек, сделавший движущуюся модель собственной дочери, и на что еще он способен? – Камиль опять посмотрел на куклу. – Какие волосы! Точно такого же цвета, как у нее?

Мадлен кивнула, чувствуя, что начинает дрожать.

Камиль коснулся волос куклы и потер прядь между пальцами. Когда он это делал, перед глазами Мадлен отчетливо всплыл механический кролик, облаченный в белоснежную шкурку Франца.