Заводное сердце. Девочка из ниоткуда

– Большую стеклянную капсулу, – выдохнула Варя.

Перед глазами у нее всколыхнулась темная вода, и ладони словно коснулись прохладной стены.

Дара кивнула.

– Из чего же они их делают? – не унимался Захар. – Гомункулов этих. И кстати, кто это такие – гомункулы?

Мастерица с трудом удержалась от того, чтобы не съехидничать.

– Гомункулы – это маленькие человечки. Они могут выполнять несложные поручения. А из чего их создают – не скажу.

– Что же, они и правда живые? – ужаснулся мальчишка. – Бегают, говорят – вот совсем как мы?

– Не как мы, конечно. Но да, бегают и говорят.

– А людей, – прошептала Варя, – алхимики тоже умеют создавать?

– Есть много правил! Нельзя сотворить кого хочешь. К тому же кое-что просто невозможно… Было раньше.

– Но как же я?

– Точно никто не знает, – Дара облизнула губы. – Разве что Старшие Мастера. В Вышеграде хранился манускрипт – очень редкий. Там было описано… много чего, но самое главное – как искусственно создать Эссенцию Вита.

– Эссенцию Вита? Сумароков говорил о ней.

– Еще бы, – процедила Дара. – Старик на ней помешался.

– Но что это такое?

Мастерица покосилась на Захара и, вздохнув, продолжила:

– В двух словах не объяснить. Эссенция Вита есть во всем живом, она – сама жизнь. Источник жизни. Она в нашей крови, в каждой нашей клетке. Считается, что именно Эссенция делает Мастера – Мастером. И чем ее больше, тем выше способности. Без нее гомункулы, которых создают алхимики, живут всего пару недель – не больше. А механоморты Сумарокова… Ты и сама видела. Разве такое можно назвать жизнью?

– Нет, – Варя поежилась. – А мой отец? Он тоже Мастер? Алхимик?

Дара покачала головой:

– Среди обычных людей тоже бывают талантливые изобретатели – у нас постоянно спорят, смогли бы они научиться Мастерству, если бы родились, например, в Вышеграде, или нет. Думаю, твой отец – как раз из таких. У него есть дар, искра.

Увидев, что Варя хмурит лоб, Мастерица продолжила:

– В Вышеграде думают, что князь Кручинин забрал у Сумарокова манускрипт. И сумел получить первую синтетическую Эссенцию Вита. Не знаю, как ему это удалось, – даже одаренные Мастера такого не умеют. Наверное, желание и надежда иногда могут сделать больше, чем врожденный талант и верные расчеты. И вот ты сидишь передо мной, Варя Чударина. Креатура нова. Живая и удивительная. Дарий и Ксандра обзавидуются, когда узнают, что я все-таки тебя нашла! И Чеслав тоже!

Дара широко улыбнулась, и уголки Вариных губ тоже дернулись вверх.

– Значит, Эссенция, которую создал папа, внутри меня?

– Да, и ее очень-очень много! Эссенцию сложно измерить, но даже я чувствую, что ты особенная.

– Как это?

– Думаю, у тебя большие способности к Мастерству. Ты уже видишь Основу и можешь изменять ее. Сама. Без обучения! Из тебя получится отличная Мастерица!

Несколько минут Варя не произносила ни слова. На ее лице зажигалась и гасла рассеянная улыбка. Девушка пыталась сложить вместе все, что услышала от Дары, привыкнуть к этим новым знаниям.

– Можно взглянуть? – Мастерица выдернула Варю из ее раздумий.

– На что? – удивилась девушка. И тут же заметила, что теребит в пальцах медальон. – А-а-а, ты про ключ?

Помедлив мгновение, Варя через голову стянула витую цепочку и протянула медальон Даре. Та взяла его бережно, словно бабочку или хрупкий цветок.

– Четыре элемента, три начала, – проговорила она, касаясь выпуклого узора – переплетенных вместе треугольника и квадрата. – Материя, оживленная Эссенцией Вита, – кончиком пальца Дара провела по зубцам шестерни и тонкой резьбе крыльев. – Поместить Эссенцию в механическое сердце – необычное решение. Но, как оказалось, верное.

– В сердце?! – Варя приложила руку к груди. Тонкие ребра едва заметно вздрагивали в такт ударам.

– Конечно. Все связано: механика и алхимия, инженерия и Мастерство. Держи, – Дара вернула медальон. – И больше никогда никому не отдавай. Если потеряешь – новый смогут сделать только в Вышеграде.

Варя кивнула, надела ключ на шею и спрятала за воротом платья.

– Значит, есть тонкий мир…

– Ты ведь и сама его видишь! – улыбнулась Мастерица.

– Повсюду?

– Думаю, да. Но точно никто не знает. Может быть, и за гранью небесного свода тоже вращает шестернями огромный механизм.

– Удивительно…

– Я надеюсь, – Дара сощурилась и перевела взгляд на притихшего, растерянного Захара, – что вы никому не расскажете об этом разговоре. Меня и так накажут за мою вылазку.

– Думаешь, если я не Мастер, значит, и ума у меня ни на грош? – насупился Захар. – Я секреты хранить умею, уж поверь.

– Мы никому не скажем, – подхватила Варя. – А почему тебя должны наказать? Разве ты сделала что-то плохое?

– Нет. То есть да… А, не важно! – Дара тряхнула рыжими косами. – Сейчас уже… ох! Третий час ночи. У меня мысли заплетаются и путается язык…

Варя тихонько хихикнула, и даже Захар не удержался от легкой улыбки, но тут же стер ее с лица и сделал вид, что рассматривает лепнину под потолком.

– Я совсем забыла! – Дара обхватила лицо руками. – Вы же тысячу лет ничего не ели! У меня здесь есть… Сейчас, одну минутку!

Она порылась в сумке и вынула бумажный сверток.