Заводное сердце. Девочка из ниоткуда

Захар тоже мало походил на себя обычного. Массивная куртка из темной кожи с искусственными потертостями, ремни, заклепки, тяжелые ботинки и цилиндр с большими коричневыми цифрами «001». Глаза спрятаны под большими затемненными окулярами, а с пояса свисает веревка с ершом и гирей. Захар выхаживал важно, широко расправив плечи, и в нем едва ли можно было узнать худенького добродушного мальчишку – казалось, что это очередной столичный баловень, который решил поразить всех своей оригинальностью и шутки ради оделся трубочистом.

Когда друзья подошли к зданию Грандъ-театра, неулыбчивые плечистые мужчины в парадных ливреях без колебаний распахнули перед ними дверь, хотя многих других гостей долго и придирчиво оглядывали с ног до головы. Были и те, кого внутрь не пустили за неимением «достойного костюма».

– Что мы будем делать дальше? – спросила Варя, оторвав взгляд от зеркала.

– Думаю, нужно вести себя как остальные – то есть расхаживать с надутым видом и смотреть по сторонам. Может быть, так нам удастся найти… ты знаешь кого, – мальчишка понизил голос.

– Только как же узнать хоть кого-то в такой толпе?

Она увидела знакомый вздернутый нос и пухлые губы, скривленные в недовольной гримасе. Каскад сверкающих золотистых волос, перламутровый венец с высокими зубьями, воздушное голубое платье. Лицо скрывала расшитая жемчугом маска, но Варя уже не сомневалась, что перед ней – Злата Венценосцева в костюме морской царевны. И к тому же не одна – Рина и Тильда были рядом и, судя по нарядам, изображали русалок.

Варя ахнула и, несмотря на удивленный возглас Захара, метнулась куда-то в сторону. Еще не хватало, чтобы их раскрыли! И кто? Опять эта высокомерная гадина. Ну уж нет!

Под потолком пронесся мелодичный звон, и все голоса разом стихли. Одна за одной погасли газовые лампочки. Варя обхватила Захаров локоть, и, если бы зал не укутала непроглядная темнота, все вокруг увидели бы трубочиста с пылающим лицом.

Зашуршал занавес, и перед гостями открылась ярко освещенная сцена. Декорация изображала большую мастерскую. По бокам полукругом стояли инструменты: фортепиано, виолончели, скрипки и барабаны. Духовые: флейты, тромбоны, фаготы – рядами крепились к металлическим рамкам с подведенными к ним гофрированными трубками. Что-то заскрипело, лязгнуло, и грянула шумная бодрая музыка. Варя вытянула шею, надеясь разглядеть музыкантов, но инструменты играли сами по себе!

Отзвучало бравурное вступление, и перед публикой появился высокий механоид, одетый в брюки и просторную белую рубашку. Он проехался по узким рельсам, опутавшим всю сцену, и повернул к залу гладкое золотисто-медное лицо. Его нижняя челюсть выдвинулась вперед, словно ящик платяного шкафа, и механоид запел:

Я инженер безвестный, не снискал еще наград,
Но вклад внести в науку я мечтаю.
И в мастерской я днями и ночами
Трудиться для Прогресса очень рад!
Трудиться очень рад!

Толпа в зале взорвалась аплодисментами. Металлический голос безупречно брал самые сложные ноты, но Варе и Захару стало не по себе – до того холодно и безжизненно он звучал. После недолгого проигрыша механоид снова запел. Он кружил по сцене, размахивал зажатым в руке гаечным ключом и рассказывал о том, как изобрел и создал новое устройство «Стальной цирюльник». К концу третьего куплета рядом с механоидом появилась неуклюжая многорукая машина. Под шумные возгласы механизм принялся щелкать в воздухе ножницами, махать расческами и разбрызгивать одеколон из стеклянных флаконов.

– Глупость какая, – не удержался Захар. – Кто по доброй воле решится пойти к такому парикмахеру?!

Музыка стала еще быстрее и громче, и на сцену выкатились не меньше дюжины механоидов в мешковатых костюмах, разноцветных платьях и париках. Они кружились, качались из стороны в сторону и дергали руками в жутковатом танце:

Нет лучшей доли, чем ученый в Цареграде!
Изобретать без устали!
И пользу людям приносить Прогресса ради! —

пропел хор металлических голосов.

Музыка рассыпалась последним торжественным аккордом, и механоиды, вскинув руки, провозгласили:

– Победа Прогресса неизбежна!

– Победа Прогресса неизбежна! – без колебаний откликнулась многоголосая живая толпа.

– Наука – превыше всего! – грянуло со сцены.

И снова сотни людей с восторгом повторили эти слова.

– Незаменимых нет! – Механоиды смотрели в темный зал одинаковыми стеклянными глазами.

Густой слаженный хор подхватил и этот лозунг, повторил его трижды и распался на множество отдельных голосов:

– Слава Прогрессу!

– Слава Великому Магистру!

– Ура!!!