Завоевание фейри

Ярость озарила лицо моей сестры, но она отошла. Я не сразу поняла, почему. Ее имя — которое не имело над ней власти, пока она была смертной — управляло ей, как фейри. Если бы я поняла это раньше, я спаслась бы от многих проблем. Я думала, что, как у меня, ее смертное имя не имело власти.

Моя ладонь дрожала, я старалась держать руку над головой и не шевелиться. Голова кружилась. Болела там, где меня ударили по затылку. Было жарко. Я долго так не протяну.

Хуланна отскочила.

Она посмотрела мне в глаза, но вместо понимания она источала гнев. Не удивление. Все, кто слышали то имя, имели власть над ней. Теперь я видела окрестности и поняла, что свидетели были.

Мы находились в черном каменном ущелье. На одном конце была большая статуя из черного камня — наполовину скованная им. Я узнала русалку, хотя было сложно разглядеть ее с моего места. Ее рот был широкой черной дырой, а я находилась в чаше, которую она держала в ладонях на уровне груди, как раз под вырезанным ртом. С моего угла казалось, что она смеялась, ее вырезанные волосы запутались в камнях утесов за ней, ниспадали туда, где река текла из ее пупка в каньон внизу. Плавник ее хвоста поднимался далеко внизу из реки, менял течение реки и вызывал белые пузырьки.

Это было сложно, поразительно, но было напрасным трудом. Как раз в стиле фейри.

Камни вокруг русалки были вырезаны уровнями, как сидения. И там стояли все, кто собрался, и их были тысячи. Они радовались и злорадствовали. Я начинала понимать, что для фейри любой шанс посмотреть на боль или смерть был праздником.

Близко к русалке на замысловатом сидении на вершине утеса стояла Анабета. Она была снова в глупом платье и броне, как когда была человеческой королевой. Я не могла поверить, что ей сошло с рук то, что она сделала. Я думала, в Фейвальде ее порвут как предательницу.

Я ошибалась.

Хуланна покинула мою чашу и прошла в темную дверь, ведущую внутрь русалки.

— Говорили, — сказала Анабета толпе, ее голос звенел в идеальной акустике каньона, — что я уже не настоящая фейри. Говорят, Хуланна, Леди Кубков, не в моей власти. Говорят, Равновесие придет и поставит меня на место. Некоторые еще зовут меня Малентрик, хотя я отказалась от того имени. Некоторые отказываются преклоняться передо мной, как перед Высшей королевой Фейвальда, — она считала, что могла быть высшей королевой Фейвальда? Как сестра стерпит это? Она хотела эту роль. — Я могу убить вас одного за другим. Я могу заставить Хуланну — которая теперь моя — убить каждого из вас. Но, думаю, есть способы проще показать вам ваше место, и что я — ваша королева. Я начну с ролей. Наш Фейвальд слишком долго мучился из-за ролей, их вмешательства в наши силы и жизни. Пора покончить с этим. Выйди вперед, Скуврель, Валет Дворов.

Я охнула.

Он был тут.

Он шагнул вперед, как она и сказала, но его движения были скованными, словно он боролся с ними. Я чуть не бросилась вперед, увидев его лицо, но спохватилась, чтобы ничего не испортить движением. Его побили так сильно, что один глаз не открывался. Его волосы грубо состригли, словно срезали ножом.

— Я знаю истинное имя Валета, — сообщила королева Анабета под вскрики толпы. — Он должен меня слушаться. Бери кинжал, Валет.

Он взял у нее кинжал с золотой рукоятью, красивый.

— О, не надо так радоваться, — сказала королева Анабета толпе, подмигивая. — Он — моя игрушка, не ваша! Но я покажу свою власть. Сними камзол и рубашку, Валет. Я хочу, чтобы все видели четко, что будет дальше.

Скуврель застыл, Анабета склонилась и что-то шептала ему на ухо. Даже издалека я видела, как скованно он двигался, начав раздеваться. Хуланна вышла из дверцы и встала возле Анабеты. Даже со своего места я видела, что ее движения тоже были скованными.

— И, конечно, кое-что для тебя, Леди Кубков. Не думай, что я вредина.

Королева Анабета протянула Хуланне золотую вуаль. Я видела, как она осторожно взяла вуаль, но мне пришлось закрыть глаза через миг, чтобы сосредоточиться. Дым летел мне в лицо, и я не могла кашлять или чихать.

— Одна из ролей — Равновесие — это ваше развлечение этой ночью, — заявила королева Анабета. — Когда она умрет, больше Равновесия не будет, ведь она умрет от своей руки, а не от другой. Мы избавимся от этой роли навеки.

Толпа завопила, и я стиснула зубы от их голодных и диких взглядов. Они хотели, чтобы я погибла. И это не удивляло, ведь прошлый Равновесие требовал с них налоги. Никто не любил отдавать.

Я ощутила дрожь в ногах, было сложно стоять неподвижно на узкой перекладине.

— Для Равновесия игра равновесия! — заявила Анабета, хохоча.

Должен быть выход из этого. Союзник, который мог помочь. Магия, которую я могла призвать. Но, хоть я быстро соображала, я не могла ничего придумать, лишь следила за каждым движением, подавляла желание вздрогнуть или почесаться, потерять равновесие. Одно неверное движение, и меня раздавят.