Завоевание рая

Бюсси подошел к лошади, которую паж держал под уздцы. Но в ту минуту, как он собрался вскочить в седло, он с удивлением увидел, что за лошадью следует целый караван навьюченных верблюдов. Каждого из них вел раб; а во главе каравана шел человек простого вида и плотного сложения, с ларцом в руках.

— Что это такое? — воскликнул Бюсси.

— Подарки от царицы, — ответил новоприбывший. — Верблюды нагружены дорогими тканями, оружием и драгоценностями. Верблюды и рабы также принадлежат тебе; но это — драгоценнее всего.

В то же время он поднял крышку ларца, в котором заблестели драгоценные камни.

— Однако, — продолжал он, — если тебе кажется, что это — недостаточная плата, ты можешь сам назначить…

Но он не успел кончить, как Бюсси, красный от гнева, бросился к нему и схватил его за горло.

— Плата! Ты осмелился произнести подобное оскорбление! — воскликнул он. — Но это будет твоим последним словом: ты заплатишь за него жизнью!

При виде смешной физиономии несчастного индуса, выражавшей ужас и мольбу, маркиз повел плечами и сильным движением швырнул беднягу так, что тот покатился на несколько шагов среди разбросанных драгоценностей.

— Ты не прав, сын мой, наказывая слугу, который был только покорным орудием, — произнес голос.

Бюсси оглянулся и увидел брамина Ругуната-Дата, который прокладывал себе дорогу среди толпы верблюдов и испуганных рабов.

— Черт возьми! Я очень рад вас видеть, отец мой! — сказал Бюсси голосом, дрожавшим от гнева. — Вы, который, ничего не зная, считаете мою страну варварской, может быть, объясните мне, почему в вашей стране благодарят за услугу оскорблениями и, провожая гостя, расплачиваются с ним, как с лакеем?

— Во всем этом скрывается тайна, которую я не уполномочен открыть тебе, — сказал Ругунат-Дат. — Но в подарках нет ничего оскорбительного; у нас в обычае принимать щедроты царей.

— В нашей стране от женщины ничего не берут, — возразил гордо Бюсси. — Знайте же, что шпага французского дворянина принадлежит всем слабым; и он был бы обесчещен, если бы не помог им в опасности. Ваша царица ошибается, если думает, что должна мне что-нибудь. Вы можете ей это передать.

Поднялся ропот среди рабов и подошедшей стражи, потому что они никогда не слыхали, чтобы кто-нибудь говорил таким презрительным тоном со священной особой брамина. Но Ругунат-Дат жестом прекратил волнение. Между тем Бюсси вскочил в седло и, не оглядываясь, быстро удалился.

Глава IV ГОСПОДИН ДЕ ЛА БУРДОННЭ

Кержан вскрикнул от радости, увидя маркиза де Бюсси, возвратившегося в Мадрас.

— Как я о вас беспокоился! — воскликнул он. — Я терялся в догадках относительно вашего продолжительного отсутствия. Но, слава Богу, вы живы; и мне не приходится оплакивать моего нового друга.

Бюсси с чувством протянул руку Кержану.

— Однако вы были в опасности, — сказал последний, заметив руку на перевязи и бледность молодого офицера.

Маркиз рассказал ему о своих приключениях; и Кержан приходил в изумление, следя за рассказом с лихорадочным вниманием.

— Если б я слышал этот рассказ не из собственных ваших уст, — сказал он, когда Бюсси замолчал, — я счел бы его за вымысел: так это приключение походит на роман.

— На роман, слишком скоро кончившийся, — сказал Бюсси со вздохом. — Теперь же, скажите мне, что здесь творится?

— Ах, друг мой, черт его знает! Что касается меня, то я закрываю глаза, чтобы ничего не видеть: до того я боюсь понять происходящее.

— Вы пугаете меня! Разве наша победа ускользнула от нас?

— Не совсем так; но то, что я предвидел, увы! совершается. Гордость и, я сильно боюсь, что еще что-нибудь худшее, низвергает с пьедестала героя, который привел нас.

— Командира?

— Пойдемте! Я расскажу вам все.

Кержан увлек своего товарища к одному из городских домов, где он жил.

— Я позволил себе, дорогой Бюсси, — говорил он ему дорогой, — распорядиться перенести ваши вещи в это жилище, которое мне отвели на время нашего пребывания здесь. Я рассчитывал поселиться в нем с вами. Если вам такой план не нравится, простите мне, пожалуйста.

— Я вам очень обязан: вы меня смущаете своей заботливостью, которую я так мало заслужил.

Выстроенный по-европейски дом, к которому направлялся Кержан, находился на Казенной площади, почти напротив дворца Николая Морса; в последнем расположился французский командир со своим генеральным штабом.

Когда оба молодых человека удобно уселись в одной из комнат, с прохладительными напитками, и когда «панка», большой веер, привязанный к потолку и приводимый в движение негром, находившимся в соседней комнате, стал освежать воздух, чтобы умерить невыносимую жару, Кержан начал рассказывать:

— Как вам известно, город капитулировал и наша победа была полной. Мой дядя, Дюплэ, поздравляя военачальника с успехом, посоветовал ему главным образом спасти крепость и употребить все средства, чтобы разрушить торговые заведения наших противников. Но адмирал не любит слушаться советов; и вот, после многих тайных совещаний его с губернатором Морсом и английским генеральным штабом, стал распространяться слух о подписании договора насчет капитуляции и выкупа.