Завоевание рая

Это была великолепная сумятица, блестящее скопище людей и лошадей, торопливо, в величайшем беспорядке спешивших выйти из стен, чтобы присоединиться к главному корпусу армии.

Слоны, оседланные для битвы, казались сказочными чудовищами. Они были покрыты роговой броней, спускавшейся до колен и придававшей им вид огромных черепах. На морде у них было железное забрало с отверстиями для глаз, с большими медными гвоздями и острием посреди лба. Стальные чехлы с острыми концами удлиняли их клыки; на голове у них была надета металлическая многоугольная шапочка, а хобот и спина были покрыты чешуйчатой броней, с выдающейся зубчатой пластинкой посредине.

Толпа терялась вдали. Подумаешь, целый город, целый народ двинулся в путь: так за солдатами двигалась армия, еще более многочисленная, нежели та, которая шла в битву. Это была прежде всего куча поставщиков, состоявшая из особой касты индусов-бендиарахов, которые должны были доставлять хлеб и рис. Вооруженные пиками и палашами, они грабили зерно, если им не уступали его за деньги. Они гнали сто тысяч ломовых быков и столько же телег. Затем следовали конюхи, очень многочисленные, так как каждая лошадь требовала двух человек. За ними следовали носильщики паланкинов для раненых, слуги каждого вождя было по крайней мере по десяти), повара и водовозы — по двое на палатку; наконец, тянулись багаж, стада ослов, коз и овец, гаремы вельмож в закрытых телегах, окруженных евнухами, и снова целая толпа купцов, всевозможных искателей приключений, бродяг, женщин, детей, животных.

Справа двигалась кавалерия, слева пехота, посреди артиллерия и слоны. В центре карэ, на самом великолепном слоне, под пурпурным балдахином, который снимали во время битвы и который возвышался над платформой с золочеными перилами, сидел, поджав ноги, Насер-Синг. Он был облечен в великолепные военные доспехи из золота, серебра и драгоценных камней, на которых его широкое черное лицо и его толстые руки выделялись, как три черные точки.

В нескольких шагах позади субоба шел слон, на котором сидел Музафер в оковах, а впереди властелина несли царское знамя, осенявшее своими складками святыню, составлявшую как бы сердце армии, с которой она никогда не расставалась. Её везли на платформе, покрытой коврами, шитыми золотом, два верблюда в блестящей сбруе, окруженные почетной стражей.

Эта святыня был «мозгаф» — коран, якобы весь написанный рукой Гусейна, зятя пророка. Золотые крышки, украшенные бриллиантами, составляли переплет этой единственной книги; ящик из благовонного дерева, в котором она лежала, был весь усыпан цветами и листьями из рубинов и изумрудов. Великий Могол тоже возил в битву подобный коран, и каждый считал свой настоящим; на самом же деле ни у того, ни у другого не было корана, написанного рукой Гусейна, так как он взят в Дели Надир-Шахом и отвезен в Персию.

У каждого набоба была своя отдельная армия, со слонами и артиллерией, свои знамена, которые следовали за армией субоба.

В этот день шли быстро почти до заката солнца; наконец барабаны и литавры подали знак к привалу.

Тогда, с неимоверной быстротой, как по мановению волшебного жезла, на голой равнине, на которой остановились, возник веселый и оживленный городок.

Широкие улицы тянулись, подобно проспектам, окаймленные с двух сторон лавками, где были разложены самым соблазнительным образом всевозможные товары: драгоценные ткани, кашемировые шарфы, ковры, вышитые седла, сбруя, оружие. Всевозможные ремесла имели здесь своих представителей, и мастеровые были уже за работой. Здесь были пирожники, кондитеры, оружейники, сапожники, портные, даже ювелиры и золотых дел мастера. В одних лавках продавали горячие напитки, ликеры и шербет, в других целебные травы, лекарства и спасительные талисманы. Тут были перекрестки и площади, на которых паяцы, укротители змей и фокусники забавляли толпу; шумная музыка сопровождала визгливое пение. Прелестные баядерки с полузакрытыми вуалью лицами, проходя группами, предлагали молодым людям погадать.

Палатки воинов тянулись в дивном порядке, окружая царский шатер, высокий и великолепный; для слонов, верблюдов и лошадей были устроены огороженные загоны; наконец, вокруг этого необыкновенного города тянулись самые странные пестрые и беспорядочные предместья. Там жилища были устроены то из старого платья, растянутого на столбах, то из ковра или ветхого одеяла, то из рогож или пальмовых листьев; иногда вдруг появится где-нибудь роскошная палатка среди стада ослов или быков.

Танцы и пение продолжались, пока не зашла луна, потом все стихло и городок заснул.

На заре Божественная Тень был грубо разбужен атабеком, который вбежал в царскую палатку без чалмы на бритой голове.

Насер-Синг смотрел на него широко раскрытыми глазами, одурев от сна и не очнувшись еще от винных паров.

— Что тебе надо? — пробормотал он, готовый снова заснуть.

— Опора мира! — сказал визирь. — Разведчики только что донесли мне, что французский батальон находится в часе ходьбы отсюда и идет атаковать нас.