Завтра

Быть родственным донором, это всегда маленький риск. Если совместимость будет успешной, мне придется принимать некоторые препараты перед тем, как лечь на операцию. Также я должен посетить несколько курсов, чтобы еще раз быть готовым к риску. На этих курсах мне будут рассказывать, какие последствия я могу иметь после операции на костный мозг. Я всё это загуглил в инете, я и сам уже готов преподавать эти лекции. Честно скажу, хорошего мало. Еще я посмотрел статистку смертности доноров. Несмотря на то, что стволовые клетки имеют свойство восстанавливаться, есть моменты, когда что-то идет не так. Я не считал себя любимчиком Фортуны, но хотелось бы верить, что я не заслужил право умереть на операционном столе.

Дина

28

Когда Майк покинул утром мою палату, хоть это и было немного неловко. Он явно не хотел уходить, а я не желала признавать, что не хочу его отпускать. Но всё же напомнила ему, что у каждого из нас впереди долгий день, день, где будет решаться снова чья-то судьба. Судьба Стеллы, или моя, или его самого. Не важно, важно лишь то, что мы открываем глаза ранним утром, чтобы начать бороться. Вся наша жизнь, весь путь – всегда борьба.

Я немного полежала в постели, уставившись в потолок. Мысли, словно снежинки, падающие с неба, кружились над потолком, сбивчиво роняя то или иное воспоминание в голову. Майк подарил мне поддержку, вселил во мне чувство уверенности. Он просто сидел рядом, что-то говорил или наоборот молчал, но это было такой заботой. Для меня. Руби бы сошла с ума, если бы увидела нас двоих. Плакать и смеяться одновременно, испытывая чувство невесомости, это что-то новенькое в моей жизни. Отбросить старую себя, словно змея избавляется от кожи. И слова, его слова, жгут во мне, словно горячий чай обжигает губы и сердце. Он признался, что влюблен в меня. И мне хотелось бы признаться ему в ответ. Но мне шестнадцать, и даже я понимаю, что нужно беречь каждый миг и если что-то чувствуешь, то надо говорить об этом сразу, но всё равно слова застревают в моем горле кленовым сиропом.

Майк, милый Майк! Сколько еще трудностей встретится на твоем пути? Как часто ты будешь грустить, вспоминая тех, кто будет уходить из твоей жизни, закрывая дверь? Его стойкость и умение держать в себе свои эмоции восхищает меня. Мне хотелось быть такой же сильной, как Майк. Может, он и умеет маскировать свои чувства, и у него это получается довольно хорошо. Но я так не могу, я вся сама, душа нараспашку. Может ли это стать моей проблемой? Вопрос неоднозначен. Может быть да, а, может быть, нет. Разве плохо, когда ты позволяешь себе выплеснуть всё то, что накипело или продолжаешь оставлять боль, разочарование, грусть внутри?

Жажда смерти во мне бушует днями и ночами. Иногда я противлюсь самой мысли, что скоро меня не станет. А иногда хочется крикнуть: «Ну, давай! Давай покончим с этим! Пусть всё уже кончится, и тупая боль, раздирающая мои внутренности, наконец-то уйдет!»

Но я не хочу быть покорной и ждать своего часа. В этом плане я немного завидую Джейку. Он выбрался из серых больничных будней, чтобы вспыхнуть, как спичка и сгореть в одно мгновенье. Я даже мысленно представляю, что он умер, валяясь на горячем песке, среди зеленых пальм и в окружении шикарных девушек. Или что-то в этом роде. Не знаю, почему эта картинка постоянно всплывает в моей голове. Пальмы, пляж, Гоа. Я знаю, что это всё бред. Но от этого его смерть не становится бессмысленной. Как-то так.

Ну, всё хватит думать, пора вставать, чтобы получить первую таблетку и первую процедуру. Иначе мои мысли заведут меня в дебри, из которых я выйду разбитой и подавленной. Депрессия и так стала почти что моей невидимой соседкой по палате, поэтому не нужно вгоняться в еще большее состояние безысходности.

Выйдя из палаты, я встречаю Стеллу. И Льюиса. Они о чем-то тихо разговаривают, прижавшись друг к другу. Демонстративно шаркаю тапками по полу, пытаясь привлечь их внимание. Они оба так увлечены своей беседой, что даже не смотрят в мою сторону. Я немного обижена, что они оба игнорируют меня. Захожу в процедурный кабинет и натыкаюсь на строгий взгляд Эйви.

– Привет!

Несмотря на обиду на друзей, я пытаюсь быть дружелюбной с Эйви.

– Не заговаривай мне зубы, Дина! Я видела, как из твоей палаты час назад вышел парень. Не могу поверить, что он пришел навестить тебя так рано, почти в пять утра. Если только он не ночевал в твоей палате, Дина.

Желудок скручивается в узел от того, что может последовать за этими словами.

– Я не Руби, чтобы покрывать твои косяки, Дина, – продолжала Эйви. – Доктор Стивенс уже в курсе. И думаю, что он уже связался с твоим отцом.

Черт! Я зажмуриваю глаза, чтобы не видеть, как игла входит в кожу, оставляя маленькую точку за собой. Этакий след на коже, свидетельствующий о никчемности препарата. За спиной слышу еле слышное покашливание. Я открываю глаза, и, дернув руку, в спешке оборачиваюсь.

– Дина!

У приоткрытой двери стоит Стелла. Ее уголки губ трясутся, и я не могу понять, плачет она или смеется.

– Дина, у тебя сейчас будет отёк!