Завтра

Я поворачиваю голову на Эйви, затем перевожу взгляд на руку. А я и не заметила, что вокруг точки кожа опухла и начала расплываться красными кругами. Маленький островок кожи, покрытый лопнувшими сосудами. Эйви коснулась моего плеча.

– Всё в порядке?

Я кивнула и резко встала. Эйви бережно усадила меня обратно.

– Дина, под кожу возможно попал воздух. Ты должна немного посидеть, я понаблюдаю за тобой. Стелла, заходи! – крикнула Эйви.

Я взглянула на вошедшую Стеллу. Она избегала смотреть мне в глаза. Просто быстро вошла и села на стул, разминая руку для процедуры. Эйви подошла к перегородке и задернула бирюзовую шторку, разделив нас на две половины. Я поджала губы. Сколько мне тут еще сидеть? Смешно, но рука раздувалась, как тот розовый слоник, которого накачивали насосом в цирке в далеком детстве. Это было так бесконечно давно, мне было лет шесть или пять. Я помню, как всю дорогу я бежала домой, а мой розовый слоник парил в воздухе.

– Эйви! – позвала я.

– Что? – спросила она раздраженно за шторкой.

– По-моему, я превращаюсь в розового слоника.

Я услышала, как Стелла хихикнула.

– Дина! Подожди пару секунд, я уже заканчиваю.

Я кивнула. Было бы здорово закончить свою жизнь превращением в надувного слоника. Когда люди откроют окна, я взмою к небесам за долгожданной свободой и обретением покоя.

Шторка отдвигается, и серьезная Эйви смотрит на меня с ужасом.

– Почему ты не сказала, что у тебя эмболия?

У меня что? Это самая распространённое заблуждение, что больные, проводившие долгое время в больницах знают все медицинские термины. Вы, реально, думаете, что мне нечем больше заняться, как только и сыпать медицинскими заумными словечками?

Эйви порхала вокруг меня, как раненая бабочка. А я смотрела Стелле в глаза. Мы, словно, придумали невидимый язык за одно мгновенье. Все наши мысли спутались, пожирая печали и горечь расставаний. Я, словно, была ею. Слилась с ней в одно целое.

Сегодня ее последний день здесь. Мы думали, что у нас есть выходные, но утро пятницы оказалось последним днем. И, пока Эйви искала что-то в своих журналах, я просто встала и вышла. Плевать на руку, мои друзья уходят, уходят, и умирают. Во мне кипит гнев, отчаяние и невыносимая тоска. Может, уже хватит терять то, что вообще никогда мне не принадлежало?

29

Вам нравятся бесконечно похожие друг на друга дни? Ты чувствуешь себя загнанным в угол, и больше не хочешь оттуда уходить. Зачем? Завтра будет снова такой же день, и послезавтра, и послепослезавтра…И от этого ты не сможешь спрятаться, поджав колени к подбородку.

– Дина?

Эйви заглядывают в палату. Она обеспокоена моим поведением. Это видно по ее глазам и манере разговора.

– Дина?!

Я приподнимаюсь с постели.

– Что?

Наверное, еще никогда я так не была груба с медперсоналом.

– Ты еще не знаешь, но сегодня днем Стелла устраивает прощальную вечеринку. Она попросила меня сообщить тебе после того, как ты убежала из процедурного.

– Ладно.

Я отвернулась. Но, чувствую всеми фибрами души, что она всё еще стоит за моей спиной.

– Что-то еще? – спрашиваю я, не поворачиваясь, но уже мягче.

Пауза. Почему она молчит? Я сбрасываю одеяло на пол, и встаю с постели, в упор смотря на Эйви.

– Я знаю, что Руби всегда нянчится с тобой, оберегает тебя. Но мир не крутится вокруг тебя, Дина. Возможно, мои слова тебя обижают или кажутся жестокими, но ты не единственный человек, который теряет людей. Я просто хотела, чтобы ты знала об этом.

Я продолжаю смотреть на нее, мысленно ненавидя за влагу на своем лице. Чертовы слезы, они не могут подождать, пока за ней закроется дверь. Ненавижу плакать при ком-то.

Эйви мнется у двери, как школьница. Она ждет, что я отвечу ей, но я не хочу ничего говорить. Еще сегодняшней ночью я была окрылена поддержкой Майка, но наступило утро, и волшебство растаяло, как белый снег.

Эйви, так и не дождавшись от меня ничего, кроме моего сурового взгляда, выходит. А я опускаюсь на постель, закрывая лицо руками. Кем я стала? Размазней! Девчонкой, которая плачет по пустякам, оплакивая несбывшиеся мечты. Девчонкой, которая может влюбиться, и быть любимой. Так почему же всегда в моей жизни после одной минуты радости приходят часы печали? Не позволю! Больше не позволю себе грустить! Сейчас накину самое лучшее платье, которое откроет руки, истыканные сотнями иголок и пойду на прощальную вечеринку Стеллы. Буду веселиться и пить лимонад. Смеяться во всё горло и танцевать. Спою одну из самых моих любимых песен. И просто буду жить. Да, речь Эйви была, как ударом по лицу. Отрезвляющей, холодной, жестокой. Может, этот всплеск энергии, который я ощущаю внутри, взыграл после ее слов? Мир и вправду не крутится вокруг меня.