Завтра будет иначе (СИ)

Так что за полтора часа мы с ним обсудили основные вопросы, я отдал найденную в документах отца справку, подробно и несколько раз пересказал события того года, к которому она принадлежит. Вспомнил о том, что должна приехать Анна, и он тут же кому-то позвонил, заявляя нового свидетеля, потом пожал мне руку и уехал в суд, куда нам следовало явиться через два часа.

Сидя в машине, мы нервничаем все трое, но Лена держится, она за рулем. Ваня слушает музыку, заткнув уши наушниками, я пялюсь в окно, стараясь расслабиться, но неудачно, и к концу поездки от волнения мне уже скручивает живот. И это я, всего лишь свидетель обвинения, не представляю, что творится с Ваней… Перевожу на него взгляд и вздрагиваю, потому что он тоже смотрит мне в глаза. Это почти три секунды непрерывного контакта, три секунды, в которые весь остальной мир перестает существовать. Только его глаза, непередаваемое выражение, в котором смешивается боль, страх, волнение и какое-то еще непонятное чувство, названия которому я не могу дать.

Автомобиль останавливается, Ваня выключает плеер, момент прошел, но мне стало гораздо легче.

- Все будет в порядке, - тихо говорю я ему, прежде чем выйти из машины, и готов поспорить, что он улыбается мне в спину.

***

Заседание началось, Лена, Ваня и отец уже в зале, я все еще в небольшом кабинете для свидетелей. Анна тоже здесь, но нам не дают общаться, судебный пристав следит за тишиной, так что мы можем просто смотреть друг на друга и ободряюще кивать. Рядом сидит Вася, его тоже позвали, ведь именно он в тот понедельник вызвал полицию, когда понял, что за дверью квартиры его друга творится что-то неладное. Больше никого нет, и хотя для свидетелей защиты существует другое помещение – я уверен, оно сегодня пустует.

Меня вызывают первым, когда я захожу в зал суда, Вани там уже нет, за столом по левую сторону от судьи сидит только Дмитрий Николаевич, до ужаса деловой и интеллигентный в черном костюме, и Лена, то и дело вытирающая глаза платком. Стакан с минералкой перед ней уже почти пуст. Правильно, только что давали слова Ване и отцу.

Подходя к кафедре, я кидаю на него мимолетный взгляд и удивляюсь – он выглядит постаревшим, с мешками под глазами и многодневной щетиной. Сидит, глядя на сцепленные перед собой руки, рядом с адвокатом, который слегка нервничает, теребя край лежащей на столе папки. Больше у меня нет времени на осмотр.

Называю суду свое имя и фамилию, подтверждаю, что могу и буду давать показания. Кожей ощущаю взгляд отца – «предатель». Рассказываю все от начала и до конца. Говорю о том, как Ваня предупреждал меня, что отец лапал его вовсе не по-семейному, упоминаю, как папа совсем этому не противоречил, когда я спросил. Сообщаю, что он выпивал и не полностью себя контролировал в это время.

Мне задают дополнительные вопросы – Дмитрий Николаевич отлично знает свое дело, и я немного срывающимся голосом рассказываю о той истории с Анной и Иринкой, об изнасиловании тринадцатилетней девочки, о деле, которое было закрыто благодаря купленной справке. Бумажка, как вещественное доказательство, переходит от адвоката на судейский стол, секретарь тщательно протоколирует все мои слова до одного.

Лена бледная, но сидит с прямой спиной, не сводя с меня взгляда. Она ничего этого не знала, новый Андрей, открывающийся ей сейчас, уже не тот мужчина, за которого она когда-то вышла замуж. Прости, Лена, я должен был все рассказать тебе раньше…

Я заканчиваю, отвечаю на пару уточняющих вопросов с обеих сторон, сажусь на стул в первом ряду и смотрю в пол, зная, что отец сейчас неотрывно сверлит меня взглядом. Было бы лучше, если бы я мог уйти так же, как Ваня, но я сам для себя решаю, что должен выдержать все до конца.

Показания Анны заставляют Лену прятать лицо в ладонях, ведь сейчас она впервые слышит о смерти Иры. Анна почти плачет, рассказывая, кидает взгляды на отца, по которому видно, что он растерян и зол. Конечно, он знал, что Иринка умерла через полгода, но своей вины совершенно не ощущал:

- Да ты сама виновата, недосмотрела за ребенком! – наконец не выдерживает он.

- Что?! Да как ты!.. Тварь! Тварь!!! – Анна срывается в истерику, выкрикивает еще множество оскорблений, пока ее не выводят из зала.

Последним появляется Вася, его я почти не слушаю, пытаясь справиться с головокружением, возникшим явно на нервной почве. Да и его слова занимают немного, всего минуты три-четыре, это и нужно-то только для «галочки».

Объявляют перерыв, я поднимаюсь одним из первых, иду к выходу, мечтая о глотке воды, и уже у двери слышу отчетливое и спокойное:

- Ты мне больше не сын, Мирослав. Предатель. Я же тебя… - его обрывают, наверное, адвокат или сам судья, но это уже не важно.

Разве я ожидал чего-то другого?

========== Глава 10. Pov Ваня ==========