Завтра будет иначе (СИ)

Он отмахивается, обещает поговорить со мной обо всем завтра, или послезавтра, когда мы оба будем трезвые, потому что ему трудно складывать слова в предложения. Отлично понимаю, мне тоже нелегко. Меня уносит на волнах джин-тоника, я не представляю, который сейчас час, хорошо, что Лену предупредил заранее, чтобы не ждала. Рома подцепил какую-то девочку, и она сидит между нами, потягивая через трубочку ярко-голубой коктейль, смеется над шутками, не зная, на кого обращать больше внимания. Мое настроение все выше, через полчаса девочка уже другая, целуется со мной, потом с Ромой, потом мы все втроем танцуем, девочка уходит в туалет и не возвращается. Наш столик уже убран, когда мы садимся, Ромка радуется, заказывает еще по коктейлю, мне хватает даже половины, чтобы целоваться уже с ним – я даже не чувствую отвращения, появляющегося всегда, когда я пытался в мыслях представить что-то подобное.

Домой мы добираемся на такси, Рома с третьей попытки называет свой адрес, а меня вырубает, как только мы отъезжаем от дверей гостеприимного клуба.

***

Когда я проснулся следующим утром, то не сразу вспомнил, почему ночую не в своей комнате. Голова ни капли не болела, наверное, это означает, что алкоголь, выпитый накануне, довольно хорошего качества. Только пить хотелось ужасно, потому я нашел кухню и влил в себя сразу пару стаканов холодной воды, а потом поставил чайник, чувствуя, что этого мне все равно будет мало.

Наши с Ромой вчерашние похождения немного привели меня в норму, и теперь мне уже не казалось, что положение, в которое я попал, такое уж безвыходное. Все-таки Ване досталось больше, и сейчас наверняка он чувствует себя на порядок хуже меня. Это у него – проблемы, а у меня так, цветочки.

Рома спит на той же кровати, где спал и я, но это меня совсем не смущает. Я отлично помнил, как мы проводили время. Точнее, я помнил, что мы пили, и кто с нами сидел – только лица, никаких имен. Помнил и о том, что под конец мы целовались с Ромой, но это не вызывало ужаса, я же понимал, что по пьяни и не такое бывает. Вот бы еще узнать, кто первый начал, потому что этот момент от сознания все время ускользал. Наверное, он, у меня такого желания появиться не могло, когда рядом девушки.

Проснулся друг только через час, когда я успел уже приготовить завтрак на нас обоих, попить чай и заварить новый. Позвонил кому-то, попросив отогнать машину от клуба к дому, потому что сейчас ему выходить из дома в снежную вьюгу совсем не хочется; а потом принялся терроризировать меня вопросами, которые не успел задать вчера.

Ничего нового в ответ на мой рассказ я от Ромы не услышал, но мне все равно было хорошо оттого, что он целиком на моей стороне. Единственное – советовал как можно скорее, желательно до суда, поговорить с Ваней.

- Чтобы ты не чувствовал себя виноватым, решите все между вами, и оба будете жить спокойнее. Или ты считаешь, что он о тебе не вспоминает?

Над этим я раньше не задумывался, и лучше бы продолжал так делать и дальше. Как представлю, что Ваня обо мне думает, кем я для него выгляжу… Не удивлюсь, если он и говорить не захочет. Ему всего семнадцать, этот пресловутый юношеский максимализм, и наверняка он настроен целиком и полностью против меня, это уж как пить дать. Но попытаться, как говорит Рома, все-таки стоит.

***

Как бы я не хотел поговорить с Ваней, этого не получилось сделать ни в субботу вечером, ни в воскресенье утром. В субботу он остался спать в комнате с матерью, хотя это и было совершенно детским поступком, но я мог его понять – не хотел находиться в том помещении, где его изнасиловали, тем более ночью и со мной. А утром за ним зашел Вася, - я слышал это из ванной, - и они вдвоем куда-то убрались. Вряд ли в такую погоду гулять пошли, скорее всего снова в квартире останутся, но факт остается фактом – встречи со мной Ваня старательно избегал.

Лена, все так же не ездившая в офис и работавшая с бумагами дома, видела мое состояние и успокаивала тем, что Ванечке нужно время, нужно решение суда и полное спокойствие, чувство безопасности. Так сказал ей психолог, которому женщина безоговорочно верила, да и я тоже, не зря же учусь на факультете психологии. Потому я и решил оставить мысли о разговоре и полностью переключиться на предстоящее заседание, до которого оставался всего один день. Уже завтра в обед все станет известно.

Частный адвокат, знакомый тете Лене по каким-то рабочим делам, появился у нас в квартире в восемь часов утра в понедельник, больше двух часов он провел наедине с Ваней, потом долго общался на кухне с Еленой, показывая ей какие-то бумаги и документы, а уже потом переключился на меня. Дмитрий Николаевич, вероятно, считал, что со мной разговор получится максимально коротким, ведь я, как кровный родственник подсудимого, имею полное право вообще молчать, но молчать я не хотел.