Завтра будет лучше

«Зачем, – подумала она, – я все время о нем думаю? Зачем вру себе, будто хочу повидать девчонок, если на самом деле иду сюда, чтобы увидеть его? Мне уже не к лицу так влюбляться, ведь я не школьница, а замужняя женщина… Тем более что он на меня и не посмотрит. Он намного выше меня: образованный человек, юрист. Занимает начальственную должность, живет в собственном доме. Правда, его мать… Раньше я восхищалась тем, что у него на любой повод припасено какое-нибудь крылатое выражение. А теперь это раздражает меня. Почему? Я что? Резко поумнела за несколько месяцев замужней жизни? Наверное, говорить избитыми фразами, но все-таки говорить, лучше, чем все время молчать, как Фрэнки. Нет, вы только меня послушайте! Все с Фрэнки нормально. Мы с ним по крайней мере ровня друг другу».

А мистер Прентисс подумал: «Она еще так молода и так мало знает, но окунулась в жизнь с головой и ухватилась за нее обеими руками. Не то что я, трус. Я принимал на работу многих девушек, и все это были возможности. Но именно эта почему-то осталась в памяти. Почему? Она не красавица, как некоторые. Ни разу не сказала ничего запоминающегося. Почему же она не исчезает из моих мыслей? Наверное, это какая-то химическая реакция. У нее есть смелость, которой мне не хватает, у меня – те возможности, которые кажутся важными ей. Мы дополняем друг друга. Я думаю о ней с тех пор, как она решилась от своего имени ответить тому фермеру. Это чуть не стоило бедняжке ее работенки. Она не подумала, что только идиоту придет в голову заказывать жену в магазине. Движимая своим скудным жизненным опытом и невостребованным даром понимания, она захотела растолковать ему что к чему. А я напустился на нее за это! Конечно, дисциплина необходима, иначе никто не будет работать. Нет, в этой девушке нет ничего особенного, кроме того, что такому жалкому слабаку, как я, она кажется воплощением самой жизни. Мать бы сказала, она не моего класса. Мать! А что это вообще такое – класс? Я был преданным сыном, мама. Ты все свои силы положила на то, чтобы сделать меня таким. Но больше я не могу быть преданным сыном, потому что матери у меня уже нет. Теперь я ничто».

Мистер Прентисс вздохнул.

– Что ж, Марджи, вы, наверное, хотите повидаться с подругами?

– Да.

– В таком случае не буду вас задерживать. – Он посмотрел на часы: – Сейчас четверть двенадцатого. Если к двенадцати вы вернетесь, мы с вами могли бы вместе перекусить.

Он произнес последние слова как бы невзначай, но ее сердце взволнованно подпрыгнуло.

– Это было бы замечательно, – промолвила она церемонно.

Засвидетельствовав почтение мисс Барник, которая почти не изменилась, только выглядела еще более уставшей, Марджи прошлась по залу: все девушки, кроме Рини, Рути и Мэри, были на месте и казались, с одной стороны, прежними, а с другой – какими-то другими. Все сидели в новой одежде, многие сменили прически. Одна девушка немножко пополнела, другая сильно похудела, некоторые из тех, кто постарше, выглядели, как мисс Барник, чуть более усталыми. Марджи удивилась тому, как все эти перемены могли произойти меньше чем за год.

Приятельницы посудачили: вспомнили старые сплетни, поделились с бывшей сослуживицей новыми. Оказалось, в контору приняли девочку, которая как Рини – ну прямо как Рини, модная и все такое. Зовут Рути, только на ту Рути не похожа. Приветствуя Марджи, все девушки говорили почти одно и то же, а она почти одно и то же отвечала.

– Ну как тебе замужняя жизнь?

– Отлично!

– Оно и видно. Ты похорошела.

– Спасибо.

Без пяти двенадцать Марджи зашла в уборную, чтобы освежить помаду. Там было довольно людно: всем хотелось привести себя в порядок перед обеденным перерывом. Марджи и сама не заметила, как оказалась у стенки с кучей сумочек в руках. Пока девушки прихорашивались и болтали, она смотрела поверх их голов в зеркала. «Ну вот, – подумала она, – теперь я одна из старших. Из тех, кто уступает место молодежи».

– А где Мэри? – спросила Марджи.

– Ты разве не знаешь? – хором сказали все.

– Она вышла замуж за копа-новобранца, – объяснила одна.

– И он с ней плохо обращается, – добавила другая.

– Но ей это нравится, – уточнила третья, на что первая сказала:

– Тогда она ненормальная.

– Бывают такие смешные женщины, у которых слабость к этим вещам.

– А у меня слабость к картофельному салату.

– Эх ты!

– Пусть только попробует какой-нибудь мужчина меня ударить! Так пну, что зубы наружу вылетят.

– Скорее они влетят к нему внутрь. Чтобы они вылетели наружу, ты должна сначала засунуть ногу ему в рот.

– У меня седьмой размер обуви!

– Кто-нибудь когда-нибудь засовывал ногу мужчине в рот?

Девушки, взвизгивая, засмеялись.