Завтра снова Сегодня

– Поэтому предлагаю исключить этого подлеца из светлого списка нуждающихся и распределить таблеточки в высшей степени справедливо! Две Амбе, две Попу и две мне. Таким образом, зло наказано, а справедливость, о которой так любит говорить наш бывший товарищ, торжествует. И все вместе скажем спасибо Тихоне за подобный подарок.

Вот это да! Поп даже прослезился. Еврейц взял с моей тумбочки две таблетки и передал Амбе. Амба был счастлив. Две таблеточки досталось и Попу. Тот тут же засунул их за обе щеки. С удовольствием заметил, что самая большая таблетка и единственная длинная пилюлька достались Еврейцу. Он заслужил.

Амба сжевал свои таблетки и снова закачался маятником. Поп с Еврейцем, обнявшись, побрели к своим кроватям. Посмотрел на Творческого Человека. Тот улыбался. Но не так, не счастливо, как улыбались Поп, Еврйц и Амба. Нет. Он смеялся над ними, и не просто смеялся, а ехидно насмехался. Его, как и меня, эта сценка откровенно позабавила. Что за человек? Что мне с ним делать?

Коммуняка пошевелился и застонал. Никто не подошел ему помочь. Еврейц и Поп демонстративно отвернулись.

– Поооп. – Застонал Коммуняка.

– Знать тебя не хочу, изыди, Сатана, и не поминай мое имя всуе, – оскалился Поп. Как лихо закрутил, однако!

Коммуняка, не дождавшись помощи, кряхтя, приподнялся на кровати и сразу же бросил взгляд на мою тумбочку. Не увидев там таблеток, расстроился еще больше. Осторожно ощупал голову, поморщился, потрогал глаз. Фингал еще не сформировался во всей красе, но быть Коммуняке фингальным братом Попу, – жаль, что они больше не дружат.

Оконце в двери открылось:

– Посуду сдаем назад!

Лежачего добивают. Это закон. Тыкаю пальцем в сторону Коммуняки:

– Собрал у всех посуду и отнес к окошку!

– Шевелись, подлец! Слыхал, что тебе Тихоня приказал? – Еврейц молодец. И сам покомандовал, и мое главенство отметил. Надо будет его попустить немного погодя. Поменять с Коммунякой местами. Коммуняка, морщась и шатаясь, побрел по Миру собирать посуду. Трижды частями пришлось относить. Окошко закрылось, всеми презираемый Коммуняка лег на кровать и начал тихонько плакать. Никто на него не оглянулся.

Сегодня.

Решил не выбрасывать таблетки, а разделить между подданными Мира. Еще одно средство влияния. Никто не умер. Видимо, яд работает в комплексе, когда все таблетки вместе. Творческий Человек ЗНАЕТ о яде в таблетках. Откуда? Уж не подослан ли он из другого Мира, чтобы подорвать наши достижения?

Творческий Человек. Молчит. С утра ни одного слова, кроме «не желаю», когда я ему таблетки предложил. Наблюдает и думает. Думает и наблюдает. Неподконтрольно думать – опасно для Мира. Нужно его разговорить.

– Эй, Творческий! Расскажи, что-нибудь! Что ты все молчишь да молчишь? – Главное правильно задать вопрос. Не я определил, о чем он должен говорить. Он сам выберет и будет говорить о том, что его волнует и что ему интересно. А я обдумаю, сделаю выводы и приму решение.

– О чем ты хочешь, чтобы я рассказал? – Какой хитрец! Восхищаюсь!

– Сам выбери, что тебе интересно.

Люди Мира повернули головы в сторону Творческого. Даже Коммуняка перестал подвывать, приподнялся удобней. Амба – и тот смотрит на Творческого, но качаться не перестает. Маятник перед носом раздражает, но Амба – опора моей власти. Пусть.

– Знаю тебя! Начну рассказывать, а ты – ругаться или бить.

– Не буду бить. Рассказывай, не беси меня.

Творческий задумался. Я терпеливо жду. Мне необходимо его лучше узнать. Молчащего и думающего не познаешь.

– Хорошо. Тогда у меня ко всем вопрос. Скажите, кто в мире самый коварный и опасный?

Жители моего Мира, не сговариваясь, повернули головы в мою сторону. Амба, увидев общее движение, также повернулся ко мне и даже качаться перестал. Лихое начало. Сдается мне, что пора прекращать это общение. Все, что нужно, я узнал с первой же фразы.

– Тихоня! – Ответил за всех Поп. Взгляд у паскуды заискивающий. Светит на меня своим фингалом. А я-то ему две таблетки презентовал! Задумался: набить ему второй фингал или начать с Творческого. Эта задержка и дала ему возможность продолжить. Впрочем, не жалею, что замешкался с решением. Такое узнал – просто потрясающе!

– Нет. Я не имею в виду присутствующих. Я о тех, кто снаружи. Там, за дверью.