Завтра ты войдешь в класс

Огромную пользу могут принести учителю и путешествия. Досадно, если географ, рассказывающий о великой русской реке Волге, никогда не видел ее собственными глазами, или физик, объясняющий устройство гидроэлектростанции, не побывал ни на одной из них, если биолог не видел чайных плантаций, а о бамбуке имеет представление только по лыжным палкам.

Учитель не имеет права быть домоседом. Ему надо много ездить. Благо, для этого он может использовать свой большой летний отпуск. То, что увидит, узнает в таких путешествиях учитель, рано или поздно пригодится ему на уроке или в беседах с детьми. Если ты, например, историк и тебе предстоит рассказать учащимся о ярком эпизоде северной войны — взятии русскими войсками крепости Орешек, то впечатление от твоего рассказа будет намного сильнее, если ты познакомился со Шлиссельбургом. Если ты расскажешь ученикам, что сам побывал на Ореховом острове у истоков Невы, стоял рядом с обветшалыми стенами Светличной башни, где когда-то томился Николай Новиков, ощутил своими ладонями холод ржавых решеток этой государевой темницы, стоял в раздумье на том самом узком каменном дворе, где был казнен Александр Ульянов и его товарищи, положил цветы на братскую могилу защитников этой крепости в Великую Отечественную войну — это запомнится детям на всю жизнь. Пусть это будет отступлением от программы, но сама жизнь явится к тебе на урок и поможет детям почувствовать живое дыхание истории.

ПЕЧАЛЬ И РАДОСТЬ

Рано или поздно наступает время, когда пора расстаться со своими учениками. И вот выпускной вечер.

Уже миновало все официальное и полуофициальное. Директор, вручая документ об окончании школы, пожал каждому выпускнику руку. Классный руководитель произнес прощально-напутственную речь. Старая учительница подарила выпускникам тетради, в которых они писали в первом классе. В моих руках одна из них. На пожелтевшей странице старательно выведено: 2+3=7; рядом след маленького пальца, испачканного чернилами, а цифра 7 размыта капнувшей слезой.

Миновал и торжественный ужин, где на столе было много цветов и конфет, где и без вина всем было так опьяняюще весело.

А теперь — танцы. Новые легкие платья, запах духов, музыка…

Почему же так волнует всегда выпускной вечер? Почему мы, учителя, испытываем странное ощущение печали и радости? Или потому, что у каждого был когда-то свой выпускной вечер, которого больше никогда не будет? Или потому, что, прощаясь с ребятами, мы сохраняем тревогу за каждого?..

Через зал, пересекая его по диагонали, небрежной походкой идет паренек. Неумело завязанный галстук сбился на сторону, лицо раскраснелось. Сколько учительского труда затрачено на этого мальчишку, сколько огорчений доставил он каждому из нас! Это он в третьем классе, получив двойку за таблицу умножения, заявил учительнице:

— А я вот уйду в лес и заблужусь, а вам попадет!

Тогда он ушел в лес и не заблудился, и таблица умножения была благополучно усвоена. А теперь? Сумеет ли он в жизни найти верную дорогу?

Сегодня ребята чувствуют себя взрослыми, даже в походке их можно заметить некоторую новую уверенность и независимость. Но мы-то понимаем, как далеко еще им до настоящей взрослости и независимости. Мы отлично знаем недостатки каждого. Не все успела сделать школа. Процесс воспитания далеко не закончен. Да и возможно ли вообще когда-либо считать его законченным?

Смотришь на них и думаешь: как сложатся их судьбы? Жизнь многогранна, и не с одним лишь добром им придется столкнуться. Хватит ли у них твердости, чтобы не только не поддаться злу, но и вступить с ним в борьбу? Не растеряются ли в непривычных, а подчас и суровых условиях? Сумеют ли самостоятельно продолжить свое воспитание без повседневной помощи семьи и школы?

Школьные знания, не относящиеся к избранной профессии, постепенно улетучиваются, забываются наставления родителей и учителей, но если человек еще в школе выработал привычку анализировать свое поведение, сознательно подавлять в себе плохие и развивать хорошие черты, если он научился воспитывать себя сам, за него можно быть спокойным.

Невольно думаешь: мы много говорим о воспитательном значении школы, семьи, коллектива и мало используем тот запас потенциальной энергии, который заложен в характере самого ребенка, редко ставим перед ним задачи самовоспитания, самосовершенствования. А может быть, выработать в человеке сознательную потребность к самосовершенствованию и есть высшая цель школы?

Я, конечно, имею в виду не толстовское учение о самосовершенствовании, в котором писатель видел решение всех социальных проблем. Я говорю о том естественном стремлении стать лучше, которое заложено во всяком здоровом ребенке. Сама жизнь все время зовет его вперед. Видит он по телевизору, как тренируются космонавты, — ему хочется быть сильным и выносливым. Следит за тем, как учитель доказывает теорему, — ему хочется уметь так же строго логически мыслить. Слушает песню о Чапаеве — у него возникает стремление совершить подвиг.