Завтра утром, за чаем. Повесть

- Ты давай кончай грипп, - сказал Утюг. - Закругляйся с Дейчем-Лядовым и опять в школу. Скукотища дикая, Вишнячихи надоели, и преподаватели озверели, ни с того ни с сего - требования жуткие.

- Может быть, я и не вернусь, - сказал я.

- Эт-то как понимать? - спросил Гаррик Петров. - Бред сивой кобылы.

- И не бред, - сказал я. - Сами посудите. Допустим, закончится работа успешно, и Лига решит: а зачем Рыжкину учиться дальше, при чем здесь космомоделирование, если он уже и так вполне крепкий спец по пластмассе. И оставят работать. Зачем школе на меня силы тратить? Логика здесь есть.

- Да-а, - сказал Веня. - Все может быть.

- А мне не хочется, - сказал я. - В школе все же лучше.

- Ну да, лучше, - сказал Гаррик Петров. - С удовольствием сбежал бы - работать интереснее.

- А по-моему, и то, и то чепуха, - сказал Утюг. - Дикая скукота. Вот представьте: Рыжкин задвинул грандиозную научную идею и, минуя учебу и спецшколу, попадает в Высшую Лигу. Действительно, случай редчайший. Но вдумайтесь повнимательней - это, в принципе, возможно, нам это известно. И что бы в жизни с нами ни случилось, самое даже невероятное - это возможно, это бывает, было, нам это известно. А чего не было - мы это можем представить. Вот войдет сейчас человек, хвать нас быстро в ракету - и через пять минут мы в Африке, купаемся в Конго. Трудно представить, фантастично, но возможно. И что здесь нового? Африка? Да мы про нее с детства знаем, ну, что она существует. Все одно и то же. Я вот читал в какой-то старой книжке, что какую пьесу ни напиши, само-то содержание уже известно было, потому что подсчитали, что сюжетов в жизни всего тридцать шесть штук. Кажется, тридцать шесть.

- Ты у нас, Утюжок, философ, - сказал Венька.

- Он скептик, вот он кто, - сказал Гаррик Петров. - Точно, Утюг, ты скептик, да? Ты скажи.

- Да ну, - сказал Ким. - Скептик-шмептик! Ужас до чего старое слово, известное, надоевшее. Ничего нового.

- Надо, кстати, Рыжкину сообщить новость, - сказал Гаррик. - Кое-что все же есть.

- Ага, свежачок, - сказал Венька.

- В общем, оказывается, - сказал Гаррик, - что недалеко от нас открылась поварская спецшкола, в основном девчоночья. Строго говоря, она смешанная, но молодых людей маловато, а у нас - наоборот, запоминай. Ну, сначала они помалкивали, пока их школа оформлялась, набирала, так сказать, силенок, а потом заговорили во весь голос. То ли они стали нашими шефами, то ли мы их - я не разобрался, но один их класс пригласил наш класс на вечер. Видишь ли, без тебя в классе мальчишек восемь человек, да еще Гриша Кау в те дни улетел на Селену-вторую читать доклады селеновским школьникам, - я пригласил на вечер ребят из других классов, потому что поварих было пятнадцать. К тому же, чуяло мое сердце, там можно было шикарно пожрать, на этом вечере, - опять-таки правильно было пригласить еще кой-кого: не пропадать же добру. Честно говоря, шикарный был вечер. Это, знаешь ли, не вечер с девчонками из театрального училища, те с гонором, мол, мы сами с усами - мир искусства, а эти тихонькие, скромные, славные - ах-ах, физики, математики, ученые! - глазки закатывают, а танцуют, как богини!!!

Утюг сказал:

- Мне торт та-ак понравился… Я, кстати, и твой кусок съел, с твоим именем. Мы думали, ты будешь, не знали еще, что ты болен, и в списке ты был; они, видишь ли, засадили огромный торт и кремом сделали на нем все наши фамилии - пальчики оближешь.

- А макароны с подливой помнишь? - сказал Венька. - Чудо, а не макароны. А одна из них, самая красивая, в Гарьку влюбилась, факт.

- Ага, - сказал Гаррик. - Кроме концерта, ужина и танцев, с самого начала был доклад, для знакомства, что ли: они о своем деле, мы о своем, доклад я делал, - тыры-пыры, о науке, ну, сам понимаешь, и еще я им рассказал об одном своем крупном открытии - она и влюбилась в меня с ходу. Нет, честно. Во время танцев она даже потащила меня на кухню и мигом испекла классные оладьи - я, когда мы с ней танцевали, сказал, что жутко люблю оладьи.

- А кто играл? - спросил я. - Чья группа?

- Они ребят из Низких Температур пригласили, ну, этот квинтет, «Файв блю бёрдз».

- Эти ничего, - сказал я.

- Цветомузыка у них дрянь, - сказал Утюг. - Слушай, Гаря, а ты женись на своей, и мы каждую переменку будем к ней бегать вкусноту лопать. Вообще, братцы, давайте все переженимся, каждому по поварихе, ну ее, науку, надоело.

- Точно, надоело, - сказал Гаррик. - Давайте, переженимся.

- Я не против, - сказал Венька.

Я вдруг подумал на полном серьезе, а как же я Натку брошу, нет, невозможно, и еще подумал, что все они валяют дурака, когда говорят, что наука им надоела, - ничего не надоела, наоборот, так и манит, а меня… манит или не манит? Поди разберись.

Мы еще долго болтали о всякой всячине, мама их подбила на обед, мы пообедали и потом распрощались. Честно говоря, очень неплохо провели время, лично я был доволен.

Когда они умотали, я от нечего делать перебрал принесенные подарки и на коробке конфет «Амфибия» увидел в уголке написанные авторучкой два слова: «Не хворай». Буква «н» и буква «х» были подчеркнуты.