Завтра ветер переменится

– Нет, ты что! У него отношения с каким-то типом. Слушай, помоги мне, не говори ничего Дамиано, он меня убьет! Скажи, что я забрала Родольфо, и дело с концом!

– И когда же ты его заберешь?

– Я не знаю. Это же не от меня зависит. Я тут как заложница. Ах я несчастная! Всегда поступаюсь своими интересами ради других! Не могу распоряжаться собственной жизнью!

– Вообще-то, так все живут, хватит строить из себя жертву! Я не могу больше сидеть с Родольфо, мне нужно на работу!

Я стараюсь обойтись без стенаний в греческом стиле, хоть и сижу закрывшись в кладовке, чтобы Родольфо меня не услышал. Но иногда даже шепот может звучать угрожающе.

– Поступай как знаешь. Только не отправляй его к бабушке. Она только и ждет случая, чтобы я прокололась. Всем растрезвонила, какая я плохая мать. На себя бы посмотрела! Когда Дамиано было шесть, она сдала его в интернат!

– Меня не интересуют ваши дела, я просто хочу…

– Все, пока, мне пора.

– Погоди! Я дам трубку Родольфо, успокой его немного.

– А меня? Меня кто успокоит?

Так бы ее и убила.

Но вместо этого я иду в комнату, где галдят щенки из «Патруля», и протягиваю телефон Родольфо:

– Тебе мама звонит! И сейчас ее отлично слышно!

Я удаляюсь на кухню, чтобы не подслушивать, и скоро Родольфо приносит мне телефон. Похоже, он в отличном настроении.

– Она вечером приедет. Давай собирать рюкзак?

Приедет она, как же.

– Попозже соберем, сейчас нам пора на работу.

– Что, мне тоже?

– А ты пыль умеешь вытирать?

Когда я прихожу в сопровождении пятилетки, девчонки смотрят на меня косо. У Мануэлы есть четкое правило: на работе никаких детей. Почти у каждой из нашей команды есть дети разного пола и возраста, однако брать их собой не положено, и неважно, что там у тебя случилось. «Когда мать работает, дети сидят дома» – таков девиз Мануэлы. Плевать, с кем ты их оставишь, – на работе детям не место.

– Ты зачем его привела? – начинает Мануэла, едва я ступаю на порог поликлиники, где нам сегодня предстоит убирать.

Я вкратце объясняю ситуацию и отражаю выпады Ману вроде «могла бы его со своей мамой оставить». Чем меньше людей знает о мальчике, тем лучше.

– Его маманя больная на всю голову, – поясняю я, пока Антоньетта рассказывает Родольфо, что лечить зубы очень больно.

– Антоньетта! Хватит уже! – прикрикивает Мануэла и злобно поворачивается ко мне. – Чтоб это было в первый и последний раз. Или ты больше с нами не работаешь.

Она брызгает на розовую тряпку чистящим средством, протягивает ее Родольфо и велит ему протереть стул администратора. В мире Мануэлы нет места лентяям.

Я направляюсь к Антоньетте, которая, как ни странно, занята делом – раскладывает по полкам журналы в зале ожидания.

– Слушай, Тони, ты нашла жилье?

– Найдешь его, как же. Я и не искала, все равно толку нет.

– Понятно… Ну, иногда все же поискать бывает полезно. Я тут подумала… у меня для тебя есть предложение. Не совсем обычное.

Антоньетта смотрит на меня с подозрением:

– Это как?

– Отличная большая комната. Отдельная. В квартире пожилой женщины. Очень пожилой.

– Ну уж нет. Сиделкой работать не хочу.

– Ей и не нужна сиделка. Точнее, ей нужна не сиделка. Ей нужен тот, кто находился бы с ней в квартире.

– Ну, если нужно просто находиться в квартире, это можно.

Антоньетта кидает журналы на столик, откуда взяла, и слушает, что я скажу дальше.

Уборка вымотала Родольфо. В трамвае по дороге домой он засыпает у меня на руках. Перед нашей остановкой мне приходится его разбудить, потому что весит он немало. Он нехотя тащится за мной, хныча и повторяя свое вечное «Когда мама меня заберет?». Я пытаюсь успокоить его, но он безутешен. Когда мы добираемся до дома, я беру его на руки, чтобы не волочить за руку до самого лифта.

Очень странно, но дверь не заперта. Я вхожу и с порога чувствую неприятный запах вроде ладана.

– Есть тут кто? – кричу я, все еще держа Родольфо на руках.

– Добрый вечер, Бриджида.

Из кухни выплывает Кларисса Всё Сложно. Судя по выражению лица, она не поболтать за чашкой чая зашла.

– Ой, здрасьте! – отвечаю я голосом четырнадцатилетней девочки. Когда я чувствую себя виноватой, он у меня возникает сам по себе.

– Привет, Руди!

В ответ на ее приветствие Родольфо зарывается лицом в мое плечо и выдает свое вечное «Хочу к маме».

– Простите, Родольфо очень устал, мне нужно его покормить и уложить, – говорю я Клариссе.

– Чуть позже. Родольфо, иди, пожалуйста, в комнату. Мне нужно поговорить с твоей няней.

Я застываю как вкопанная. Она что, совсем рехнулась? Какая я ей няня? Да что с тобой такое, женщина?

– Пять минут, – говорю я, прожигая Клариссу фирменным взглядом Мануэлы.

Я быстро готовлю Роберто аппетитный бутерброд с ветчиной и майонезом и отправляю ребенка в комнату. «Поешь там, я скоро приду», – обещаю я.

Кларисса меж тем оглядывается по сторонам. Бывают люди, которые способны унизить тебя просто тем, как оглядываются вокруг. Видали таких? Ну да, посуда не помыта, пыль не протерта, под столом валяются мои ярко-розовые тапочки. И что с того?

– Ваша вчерашняя выходка – это просто детский сад какой-то. Сбежать вот так! Само собой, мне пришлось позвонить синьору Галанти…

– Зачем?