Завтрашний день кошки

Меня пять раз ущипнули.

Проснулась оттого, что крошечные пасти моих малышей присосались ко мне. Несмотря на легкую боль, почувствовала глубокое умиротворение.

Глазки еще не открылись. Я мяукнула, но котята не отозвались. Похоже, в первые дни они не только слепы, но и глухи. Так что источник материнского молока находили по запаху.

Я не умела пока что заботиться о детях и воспитывать их. Непросто привыкнуть к тому, что отныне пять крошечных существ поглощали все твое время.

Я их вылизывала и мурлыкала, вот и вся премудрость.

Снова заметила, что рыжий сосал сильней других и отпихивал братьев от соска, где молока больше, чтобы захватить его. Удивительно! Совсем маленький, слепенький, он знал, что окружен соперниками и побеждал их.

Некоторые воинственны от рождения.

«Этому учит извечная борьба за выживание», – сказал бы, наверное, Пифагор. Впрочем, сейчас мне было не до споров с моим уважаемым сиамским учителем. В прихожей прогремел звонок. Я выбралась из подвала, чтобы узнать, что стряслось. К моему величайшему неудовольствию, в гости к Натали опять заявился Тома.

Я-то надеялась, что лужа в ботинках окончательно отвадила его. Но нет. Домоправительница что-то лепетала, взволнованно повторяя мое имя. Ее тон мне совсем не понравился. Затем повела его в подвал, где пищали мои голодные дети.

Я пыталась не впустить туда людей. Слишком поздно! Тома склонился над котятами и стал их рассматривать со зловещим, угрожающим видом.

Приготовилась защищать их отчаянно. Зрачки расширены, уши прижаты, усы встопорщены, спина дугой, распушенный хвост трубой, шерсть дыбом, пасть открыта, клыки напоказ, все когти выпущены. Поскребла пол передней лапой и рыкнула:

– Не подходи!

Еще немного, и я вцепилась бы ему в морду. Но он не побежал в страхе, не принял бой. Он засмеялся, стал тыкать в меня пальцем и твердить: «Бастет, Бастет…»

Видимо, дурак еще не понял, какого страшного зверя разозлил.

Зашипела еще решительней, сильнее оскалилась. Пусть знает: я не шучу! Моя боевая стойка напугала бы кого угодно, но только не Тома. Он лениво повел плечами, достал из кармана лазерную указку, нажал на кнопку…

Только не это, нет! Уберите горящую красную точку! Не поддаться такому искушению невозможно.

Я опять попыталась поймать блуждающий огонек, который ерзал из стороны в сторону и дико меня бесил. Хоть и знала, что его направлял Тома, все равно стремилась во что бы то ни стало прихлопнуть лапой красный дрожащий блик. Луч скользнул по хвосту так же, как в прошлый раз, я свернулась кольцом, ухватила кончик хвоста…

Натали воспользовалась моим замешательством, сцапала четверых котят и была такова. Я и опомниться не успела, как они с Тома спрятались в ванной и заперли дверь. Подпрыгнула, повисла на ручке. Как отвратительно, что замки мне не подвластны!

Я слышала, как плачут мои дети.

Скребла когтями изо всех сил, пыталась проделать дыру, но древесина не поддавалась. Внутри шумела вода, наполняя раковину.

Внезапно из ванной выскочила Натали и захлопнула дверь прежде, чем я проникла в щель. Домоправительница хотела меня поймать, но я не далась.

Скребла, скребла древесину, не жалея когтей. Я не знала, что люди задумали, но должна была им помешать любой ценой. Котята плакали. Я тоже плакала в голос и терзала проклятую дверь, так что щепки летели.

Натали принесла из подвала рыжего, моего последнего сына. Единственного, кого они пощадили. Его она гладила и целовала, показывая мне, что вот этот ей по душе.

Этот! А что же будет с другими?

Казалось, домоправительница поняла мой вопрос, потому что запричитала на своей тарабарщине, будто старалась меня утешить.

Плач внутри прекратился.

Внезапно в туалете спустили воду.

Я похолодела от ужаса, задрожала.

Потом спустили еще раз. И еще. И еще.

Нет. Не может быть. Он не мог.

Тома вышел из ванной. Котят там не было. Ни одного.

ЧТО С НИМИ СДЕЛАЛ ЭТОТ МЕРЗАВЕЦ?!

Тома убил четверых моих малышей.

Я вскочила ему на грудь, чтобы выцарапать глаза. Они вытекли бы, пронзенные острыми когтями, но Тома грубо отшвырнул меня, и я ударилась о стену.

Как несправедливо, как гнусно, что власть захватили двуногие великаны со сложной кистью руки и оттопыренными большими пальцами!

Я прыгнула вновь, он отбросил меня пинком. Натали поймала и сжала в объятиях, мешая отомстить злодею. Она ласково уговаривала простить негодяя, я слышала рыдания в ее голосе, видела, как по щеке скатилась слеза. Неужели ей меня жалко? Почему же она не защитила нас? Я отбивалась, кусалась, но домоправительница отнесла меня в подвал и заперла там.

Предательница!

Теперь-то мне все стало ясно. Это она позвала Тома, чтобы он расправился с моими детками. Ей самой просто духу не хватило…

В темноте вне себя от ярости я обдумывала план мести. Ненавижу домоправительницу! Кто дал ей право оскопить Феликса и украсть у меня детей?! Откуда такое презрение, такое высокомерие? Почему люди провозгласили себя высшей расой?

Ненавижу весь род людской!

Как отважились человечишки на подобное злодеяние?

Я жаждала отмщения. Хотела поубивать их. Всех до единого.