Завтрашний день кошки

Пусть война и террор сметут их с лица Земли. Пусть они истребят друг друга. Нет, войны ждать слишком долго, лучше я прямо сейчас пущу им кровь.

В гневе я разрушала в подвале все, что мне подворачивалось под лапу. В клочья порвала бумажки и тряпки, вдребезги разбила бутыли с вином и банки варенья.

Что они о себе возомнили, в конце концов?! Люди истребили леса, строя свои города, луга с зеленой травой залили асфальтом. Деревья порубили на дрова и мебель. Котов превратили в жалкие игрушки, котов выбрасывают, пинают как мячи!

Они швыряют нас на помойку, как вещи, что им надоели, спускают котят в унитаз. Позабавились, а потом избавились. Такие у них привычки.

НЕНАВИЖУ ВСЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!

Никакого общения. Никакой телепатии. Тотальное уничтожение. Поголовное. Ни один не уцелеет. Никому нет пощады. Даже Натали.

Устала, запыхалась и немного успокоилась.

В подвале не осталось вещей, одни обломки. Обессилев, забилась в темный угол, где некогда прятала котят, надеясь их спасти. Там еще пахло моими бедными малышами…

Наконец я уснула, и мне приснилось вновь, что я египетская богиня Бастет. Приснился мой храм в Бубастисе. Тело у меня человеческое, на мне длинное платье, сандалии на ногах, золотой шар на шее, похожий на GPS-маячок, но гораздо крупней.

Тысячи людей вокруг падали ниц и пели мне хвалу:

– Славься, великая Бастет!

Приказала им принести мне в жертву младенцев. Тогда матери принесли в корзинах своих детей. Я повелела щадить каждого пятого, чтобы вырастить новое поколение покорных и почтительных рабов.

– Выбирайте одних только рыжих!

Остальных малышей я собственными руками спустила в гигантский унитаз, одного за другим.

Пифагор за моим плечом мяукнул:

– Ты слишком жестока!

– Буду поступать как они. Тогда люди, возможно, научатся отвечать за свои поступки.

Затем я выстроила мужчин вереницей. Стражи волокли их по очереди в другой зал. Возвращались люди с повязками пониже живота. В руках у них были банки, где плавали бежевые шарики.

– Можете любоваться ими в свое удовольствие. Или вправьте их в ожерелья и носите на шее, – великодушно разрешила я им.

Подала знак охране, ко мне приволокли Тома, я стала пытать его лазерной указкой. Красный блик мелькал, Тома отмахивался, закрывал глаза, но ничего не мог поделать. Бегал и прыгал поневоле за огоньком, тот скользнул к нему на руку, мужчина укусил себя до крови, я расхохоталась.

Велела притащить к моему трону служанку Натали. Она бросилась мне в ноги. Замяукала по-кошачьи:

– Прошу, прости меня, великая Бастет! Я не ведала, что творила…

– Слишком поздно просить прощения.

– Пощади, умоляю! Сжалься!

– Пока ты усердно служила, я была к тебе милостива. Но твоему злодеянию нет оправданий!

По моему приказу стражи заперли ее в комнате, где ручка на двери располагалась чересчур высоко. Натали подпрыгивала, обдирала ногти о древесину, но достать дверную ручку так и не смогла.

Пифагор притронулся к моей руке:

– Ты слишком строга и безжалостна. Люди плохо обращались с котами по невежеству, не по злобе.

Я ответила степенно и весомо:

– Люди дорого заплатят за смерть моих первенцев. Лучше они бы поразмыслили, прежде чем решиться на такое преступление.

Проснулась оттого, что дверь подвала отперли. Различила наверху лестницы, на пороге неясный темный силуэт. Сжалась в комок, приготовилась напасть на ненавистного двуногого. Вот-вот лицо расцарапаю.

Это была Натали. На руках она держала рыжего котенка, гладила его, приговаривала:

– Анжело, Анжело…

Значит, так назвала его, раз повторяла это имя бесконечно.

Мой сын проголодался и жалобно пищал.

Напасть я не решилась.

Нелегкий выбор!

Позволила домоправительнице положить рядом со мной пушистый рыжий комочек, он жадно впился в меня, и я почувствовала огромное облегчение.

Легла, раскинулась, чтобы ему удобней было сосать.

Месть подождет.

Анжело впитывал с молоком мою ненависть.

Такова моя судьба. Никогда я не распоряжалась своей жизнью. Не выбирала ни имени, ни дома, ни прислуги, ни спутника. Не я решала, кому из моих детей жить, а кому умереть…

Как только Анжело наелся и задремал, я осторожно отнесла его в уголок и там уложила. А сама отправилась в свой дом на разведку, коль скоро дверь подвала осталась приоткрытой.

Застала Натали на кухне.

Она ужинала одна, Тома испарился.

Я потихоньку проскользнула в незапертую ванную.

Некоторое время лакала воду из унитаза, ощущая вкус погибших малышей. Размотала во всю длину туалетную бумагу, растерзала ее, скатав крошечные шарики, чтобы взбесить домоправительницу.

Побежала в гостиную. Ободрала с дивана все помпоны, полоснула когтями бархат, так что мягкая светлая материя повисла крупными лоскутами. Как бы еще ее наказать? Где бы напакостить посильней?

Скинула большую вазу со столика, та разлетелась на тысячу осколков.

Напала на вечнозеленое растение в прихожей, пережевала и выплюнула его листья.

– Погляди-ка, прислуга, во что превратился твой любимый филодендрон!

Перекусила провод компьютерной мышки и подключение к Wi-Fi. Тут меня ударило током.

Для пущего эффекта написала в спальне ей прямо на подушку. Большущую лужу сделала.