Завтрашний царь. Том 2

– Не зная, что рядом – наследник страны… – довершил он вполголоса. – Дальше крамолу крикнули и драка пошла, две строчки пропали.

– Так досочини, – пожал плечами Кербога. – Судьба песен, ребятище, странствовать из уст в уста, а в дорожной жизни чего не бывает! Ты ещё встретишь собственные сказы столь перелицованными, что не узнать. Ты корпом корпишь, как златокузнец, сочетаешь искорки слов. После чего какой-нибудь наёмник, половину не поняв, половину просто забыв…

– Попробуй узнай его в этом козле, ведь нету венца у него на челе! – задорно вывалил Светел.

Кербога изумлённо остановился, потом сложился от смеха, выбивая из меховых штанов морозную пыль. Отсмеявшись, всё-таки повторил:

– Только где попало не пой. Грозен витязь, но противу толпы…

– Да ладно, дядя Кербога. Я только если дома, своим, чтоб грусть разогнать. Вот скажи лучше, у тебя уд гудебный о семи струнах, у Звончея был о шести. Зачем так?

– Мой больше для переборов, а на том проще взять созвучье и выбивать, пока голосница нового не запросит. – Кербога вздохнул. – Так дело пойдёт, скоро оставят две-три струны. Зажал – отпустил…

Светел пристыженно вспомнил кривые улочки Сегды и дребезжащий плач уда, напуганного его гневом. Сравнил про себя с завораживающими напевами, обитавшими в струнах Кербоги. А тот продолжал:

– Раньше говорили: «гудить всякий умён, да не как скоморох». Мы являли искусство, почти недостижимое для мирян. Теперь всё иначе. Тот гудила кружальный – как его? Звончей?.. – не помышлял о вершинах, ему главней заработок. Я сам не отказываюсь от денег и снеди… но использовать отпущенный дар на то, чтобы возгнетать в людях рознь?.. – Покачал головой и докончил: – Ничего я в этой жизни не понимаю, ребятище.

Светел осторожно спросил:

– Ты говоришь, Эрелиса многие любят и ждут его царства. На что петь про Аодха, который, может быть, спасся?

Кербога некоторое время молчал, только лапки с хрустом проламывали целик.

– Ещё не бывало правления, угодного всем, – проговорил он наконец. – Недовольные находятся непременно. Это не хорошо и не плохо. Просто такова суть людская, разумеешь?

Светел вспомнил большака Шабаршу, крик и споры деревенского веча… Хотел кивнуть, мол, понимаю. Споткнулся. «Выходит, иные моих отца с матерью не любили? Тайным гневом шаяли? За что?.. И у меня, когда объявлюсь, лихие ненавистники заведутся?..»

А Кербога пробормотал в толстую повязку:

– Надеюсь, Эрелис научен с этим считаться… – потом поднял голову к небу и произнёс с глухой и страшной тоской: – Я ведь бегу под защиту Эдарговича, ребятище. Я семнадцать лет жил под рукой Ветра, спасшего нас с Гудимом из заточения. Я придерживал ретивый язык, исполняя данное слово, но знал, что никто не посмеет тронуть меня. Теперь Ветер у Владычицы…

«Повстречать бы того, кто его к ней отправил, кто мне не дал о нём своеручно клятву исполнить…»

– …а Лихарь не задумается спустить молодых волчат, жадных до крови. Передо мной уже сверкали оскаленные клыки… – Почтенный скоморох содрогнулся. – Я поспешил спрятать дочь в ватаге Шарапа, обласканного царевичами Выскирега… а сам, покинув натоптанную стезю, бегу в Шегардай…

Светел, уже слышавший эту повесть, заново навострил уши:

– Так ты знаешь Эрелиса? Ну, раньше знал? До того, как Сеггар его на люди вывел?

– Я видел третьего сына младенцем в пелёнках, – вздохнул Кербога. – Я дру… нам с Гудимом благоволил его отец, славнейший из Ойдриговичей. Я понадеялся на эхо давней приязни, а теперь спрашиваю себя: знает ли бедный мальчик, кого привечали в шегардайском дворце? Венценосный Эдарг канул в пламя с государем Аодхом, я оставил в узилище и жреческий сан, и прежнее имя… Не сочтёт ли Эрелис меня самозванцем… – И Кербога усмехнулся. – Вроде наследника Аодха, из-за которого в кружале дрались.

Всякому своя заноза больней. Светел спросил:

– А что, говоришь, с Ветром стряслось?

– Ты добьёшься, что я сам перестану отличать правду от домыслов, – проворчал Кербога. – Новый источник передал мне лишь насущное для сотворения песни. Если верить ему, величайший котляр пал на безвестной дороге, преследуя какого-то озлобленного унота. Вот и весь кутузик, который мне велено было оплести кружевами… Тебе, может, песню заново спеть? Напомни вечером. Сейчас петь не буду, я не ты, мне враз стужей горло прихватит.

– Передохни, что ли, дядя. – Светел отодвинул скомороха и, чувствуя в себе неистощимую силу, принялся тропить в два следа, за Кербогу и за себя. – Слыхал я в дружине, Эрелиса с пелёнок растил верный телохранитель. Знал, поди, что к чему во дворце, да и отрочёнку рассказывал. Эрелис тебя встретит ласково, будь надёжен!

Кербога за его спиной проговорил тихо и горько:

– Добрый Новожил спешит на праздник восшествия, но надо ли мне тоже гнать оботуров? Может, лучше нам отстать в какой-нибудь доброй вольке? Впрямь отдышаться… а схлынет праздничный угар, всё разведать неспешно… Каково мыслишь, ребятище?

Царственность

– Ты видел, как он дрался? – спросил Ирша. – Тот дикомыт?