Зазеркалье

Ему удалось нанести пару ударов, пока они танцевали друг вокруг друга. Мясорубка для своего телосложения был удивительно легок на ногу и без труда уклонился от первого свирепого шквала ударов Быка. Выглядело это острой закуской перед долгой изысканной трапезой, за которой каждый боец должен будет показать, на что он способен, прежде чем один из них в конечном счете одержит верх.

Но все обернулось совсем не так. Едва Бык оказался в пределах досягаемости кулаков Мясорубки, тот ударил с такой силой, что Бык отлетел к ограждению – и пока стоял там, оглушенно мотая головой, Мясорубка атаковал.

Нет, он оставил Быка в живых. И это все хорошее, что можно сказать о Быке.

Все кончилось меньше чем за десять минут.

Николас в ужасе смотрел, как трое мужчин выбежали на ринг, чтобы утащить Быка, пока Мясорубка победоносно потрясал окровавленными кулаками.

Говорили, что с того дня Бык никогда больше не дрался и что прошло немало месяцев, прежде чем он вновь смог прожевать что-то тверже жиденькой каши.

«И Дэн хочет, чтобы ты дрался с этим человеком. Он соврал тебе, Николас. Ты вовсе ему не нравишься. Если бы ты ему нравился, он не стал бы просить тебя выйти на ринг с подобным чудовищем».

И все же… В одном Дэн был прав. Николас был быстр, достаточно быстр, чтобы избегать встречи с кулачищами Мясорубки. Но хватит ли у него сил нокаутировать такого противника? Ведь именно это требуется для победы. Нужно не просто сбить соперника с ног на тридцать секунд. Мясорубка должен лечь – и не встать.

– Ты решил.

Нет, это не было вопросом.

Николас, чьи мысли уплыли уже далеко, моргнул, уставившись на Дэна.

– Полагаю, да, – медленно произнес он.

– Ты уже думаешь о том, что тебе нужно сделать, чтобы победить. Я знал, что не ошибся, выбрав тебя. – И Дэн хлопнул Николаса по плечу.

Может, он и дурак. Может, он умрет от рук Мясорубки. Но Николас знал, что никогда больше у него не будет такого шанса. Он не мог отказаться.

– Да, – сказал он.

* * *

Наверху, в борделе, у Дэна была квартира – конечно, с отдельным (от клиентов) входом. И босс попросил Николаса переехать из дома бабушки и пожить у него, по крайней мере, некоторое время.

– Так я хоть обеспечу тебе нормальное питание, – сказал он с добродушной улыбкой. – Не могу же я допустить, чтобы мой профессиональный боец вырубился от голода еще до начала поединка.

Так он сказал, но у Николаса создалось впечатление, что Дэн просто намерен держать своего бойцового пса на коротком поводке. Взяв обязательство провести бой, Дэн окажется в крупном выигрыше – Николас же не дурак, он понимал, что Дага получит куда больше, чем обещал ему, – и если Николас вдруг в последнюю минуту падет духом, раскиснет и сбежит, Дэна ждет сильная головная боль и немалые убытки.

Идея жить вместе с Дагой-Дэном Николаса не слишком привлекала. Слишком уж это похоже на заточение в клетке, противоречащее всем его инстинктам, требующим свободы. Однако Дэн предложил ему шанс покинуть улицы, на которых он родился, улицы, где он навсегда остался бы взбалмошным внуком Бесс Керби – и только. Нет, он хотел сделать себе имя, и это будет его первый шаг. Получив деньги за бой, он обретет средство вырваться из-под контроля Дэна.

Если, конечно, Мясорубка его не прикончит.

Николас знал, что Бесс станет ругаться, если он соберет вещи и переедет днем, поэтому дождался, когда в ее спальне зазвучал тихий храп. Умей он писать, оставил бы записку – Бесс-то и читала, и считала неплохо, но Николас никогда не хотел учиться, а она устала от попыток познакомить его с грамотой. Написанное он с грехом пополам разбирал – и полагал, что с него достаточно.

«Кроме того, – думал он, – она только обрадуется, что я ушел, и вздохнет наконец свободнее. Я всегда был для нее обузой, с тех самых пор, как мать оставила меня на ее пороге».

Он сложил свои немногочисленные пожитки в заплечный мешок, вылез в окно и растаял в ночи.

* * *

Представления Дэна о правильном питании бойца полностью противоречили представлению Николаса о хорошей еде. Он, конечно, не возражал против яиц, но предпочитал их вареными или жареными, а не сырыми, в то время как Дэн настаивал, чтобы Николас потреблял их именно в таком виде.

В первый раз, когда Дэн поставил перед ним кружку, в которую предварительно разбил четыре яйца, Николас недоуменно уставился на босса.

– Пей, – велел Дэн. – Накачивай мышцы. Ты только что провел тренировочный бой.

– А нельзя их пожарить с картошкой? – спросил Николас, с отвращением глядя на неаппетитную бело-желтую слизь. – И как насчет сосисок?

Сосиски, которые Николас съел за всю свою жизнь, можно было бы, пожалуй, перечесть по пальцам – поскольку мясо стоило очень дорого и Бесс обычно не могла позволить себе такие расходы, чаще всего они питались жареной картошкой с рыбой. Впрочем, Николас, едва начав зарабатывать, ел столько мяса, сколько мог. Не стейки, конечно, и не что-нибудь в этом роде, но сосиски, а порой и мясной пирог он покупал, не заботясь о том, сколько там жира и хрящей. Жареную рыбу он считал едой бедняков и не собирался ее больше есть, если мог этого избежать.