Зазеркалье

– Дело не в этом, – вздохнул Тесак. – Просто я не могу думать о них без боли. Хотя боль почти прошла – просто сердце ноет, как старый синяк.

– Вспоминай хорошее, – посоветовала Алиса. – Ни к чему возвращаться к худшим моментам.

Тесак кивнул, но больше ничего не сказал, и Алиса оставила его в покое. Она всегда видела, когда им овладевала мрачная задумчивость.

Они разбили лагерь. Алиса была уверена, что, если бы за ними не следили, Тесак сейчас обернулся бы волком и убежал. Не в силах успокоиться, он неприкаянно расхаживал кругами, пока Алиса дремала у костра, медленно пережевывая кусочек хлеба.

Ночью Алиса вновь увидела сон, хотя и думала, что уснуть у нее не получится. При мысли о шпионах, сверлящих их взглядами, она нервно поеживалась. Кроме того, она боялась того, что ей может пригрезиться.

И боялась не зря.

Опять она увидела деревянный стул, стоящий на возвышении. На подлокотниках его поблескивали железные цепи, соединенные с металлическим стержнем. Длинный стержень крепился к спинке стула и тянулся ввысь, словно искал чего-то. На стуле никого не было, но вокруг платформы собралось много людей. Лица их, алчные, выжидающие, наполнили Алису страхом, и прямо во сне она подумала: «Я не хочу видеть, что будет дальше. Я не хочу знать».

Надрывный крик пронзил воздух. Алиса обернулась посмотреть, кто кричит.

Кричала девочка, девочка лет двенадцати-тринадцати. Ее держали за руки пара мужчин вдвое крупнее ее. Они подтащили ребенка к площадке перед помостом, и толпа расступилась, чтобы дать им усадить девочку на деревянный стул.

Жертва кричала и отбивалась, но ее примотали цепями, никак не реагируя на мольбы и слезы.

Накрепко приторочив девочку к странному стулу, мужчины сошли с платформы. Несчастная продолжала надрываться, умоляя о милосердии. На этом огромном стуле, больше похожем на трон, девочка казалась совсем крохотной. Ее худенькие запястья и щиколотки выглядели хрупкими веточками, которые так легко сломать. Толпа молчала, глядя на пленницу во все глаза, но никто не выказывал ни малейшего сочувствия бедственному положению девочки.

«Что бы она ни сделала, это не может быть настолько ужасно, чтобы оправдать подобное. Что же это за люди, которые наказывают ребенка так?»

Тут Алиса заметила женщину, стоящую наособицу. Она, должно быть, шла за мужчинами, но Алиса, не отрывавшая глаз от бьющейся девочки, не сразу ее заметила.

Женщина была высока, почти как Алиса, но фигуре ее не хватало округлостей. Одежда – простое серое платье, белый передник – болталась на ней, как на вешалке. Темные волосы были стянуты на затылке так туго, что можно было разглядеть форму черепа.

В глазах женщины – необычных, почти пурпурных глазах – горел странный огонь. Она заговорила, и все повернулись к ней, кроме девочки, продолжавшей скулить и дергаться.

– Джейн Блэквуд, ты приговорена к очистилищу за преступное ведьмовство. Боги будут судить поступки твои.

– Я ничего не делала! – закричала девочка. – Я не сделала ничего плохого!

– Если ты невиновна, тебе не причинят вреда. А если виновна, то ты умрешь так, как сочтут нужным боги.

В этот момент в небесах зарокотал гром, и Алиса, подняв голову, увидела кружащиеся над платформой черные тучи.

– Боги заговорили! – провозгласила женщина. – Виновна!

– Виновна! Виновна! Виновна! – подхватила толпа.

Алисе хотелось зажмуриться, отвернуться, пробудиться, вырваться из этого кошмарного сна. Но она лишь стояла, как пригвожденная, не в силах оторвать взгляд от происходящего.

Девочка закричала снова, и из кружащих в вышине туч ударила молния.

Ударила прямо в железный стержень, прикрепленный к стулу. Алиса увидела, как молния пробежала по металлу и вошла в цепи, удерживающие запястья девочки.

Девочка окаменела, а потом взвыла от боли. Касающаяся цепей кожа почернела, потянуло ужасным запахом опаленной плоти.

– Виновна! – рявкнула женщина, и хор толпы поддержал ее:

– Виновна! Виновна!

Опять прогремел гром, и новая вспышка коснулась железного стержня. Молнии продолжали бить, бить, бить, девочка кричала снова, и снова, и снова, но рев толпы заглушил вопли жертвы.

Немало прошло времени, прежде чем небеса и девочка замолчали.

Алиса очнулась в предрассветной серости, зная две вещи.

Во-первых, женщина с ее очистилищем – это та тень, которой страшилась Алиса.

И, во-вторых, хотя эта женщина и карает за колдовство в своей деревне, призвать молнию с неба способен только волшебник.

Тесак уже встал и поджаривал над невысоким костерком ломоть хлеба.

– Ты спал? – спросила Алиса.

Он покачал головой:

– Небезопасно спать, когда за тобой следят.

Голоса Тесак не понизил, и Алиса бросила испуганный взгляд на скалы, надеясь, что шпионы его не услышали.

– Не беспокойся. Они уже ушли. Перед самым рассветом. Я слышал.

– Интересно почему, – пробормотала Алиса. Эта новость только усилила ее тревогу, хотя, казалось бы, должна была принести облегчение.

– Ночью вернулся тот, третий. Потом они все втроем удалились в том направлении, куда мы, собственно, и идем.