Зазеркалье. По эту сторону зеркала (СИ)

- Я больше не собираюсь петь, – огрызнулся Том. – Хотя бы потому, что окончательно хрипну после третьей песни.

- Шимон позанимается с Биллом, чтобы голос окреп и приблизился к привычному вокалу, сейчас отличия слишком заметны. В крайнем случае, отыграете в Японии под фонограмму.

Густав поморщился. Билл упрямо поджал губы.

- Я справлюсь. Если Том освоит гитару, то уж я и подавно смогу выступить. Я все песни знаю.

- Вот за что люблю Каулитцев, так за редкую работоспособность и уверенность в собственных силах, – рассмеялся Йост, поднимаясь с места. – Инструменты вам в руки!

Героизма близнецов хватило едва на час. Потом Том прервал спонтанную репетицию, раскапризничался, сунул Биллу гитару и выбежал из студии, размахивая руками.

- Чего это с ним? – удивился Георг и заправил за ухо прядь волос.

- Батарейки сели, – улыбнулся Билл.

В глубине души он обрадовался, что Том сдался первым. У самого Билла нестерпимо саднило горло, а признаться было стыдно.

С коробками китайской лапши Густав и Гео отправились к полюбившемуся бассейну.

В просторной светлой кухне появился Том, уселся напротив брата и надул губы. Билл задумчиво грел руки о кружку с горячим ромашковым чаем.

- У меня пальцы ломит, – пожаловался Том и потряс ладонями. – Струнами натрудил. Ни о чем больше думать не могу.

Билл хотел отмахнуться от очередных мелких проблем младшего брата, но вдруг ощутил покалывания в собственных пальцах, и вспышкой боли пришло понимание, как, действительно, ныли чувствительные руки близнеца от непривычной игры на гитаре. Сам Билл перед репетициями всегда перематывал пальцы пластырем. Том об этом, конечно, не подумал, а Билл не вспомнил, и теперь несчастный младший страдал от последствий первых музыкальных уроков. Старший брат ощутил приступ вины и отправился на поиски обезболивающего. В домашней аптечке ничего подходящего не оказалось. Зато внезапно, вытряхнув содержимое своей походной сумки, Билл обнаружил сбоку потайной карман, где хранился запас презервативов, какие-то лубриканты и очень кстати – мазь с обезболивающим и заживляющим эффектом. Жмурясь от понимания, Билл быстро засунул компрометирующий ассортимент обратно в сумку. Думать о том, как все это предполагалось использовать, он сейчас не хотел.

Том печально сидел над лапшой. Билл взял брата за руку. Как в детстве, заботливо подул на каждый пальчик, прежде чем намазать пахнущей прохладной мятой субстанцией:

- У медведя болИ, у волка болИ, а у Томми заживи…

Том улыбнулся и часто заморгал.

Вечером снова приехал Дэвид Йост.

- Нет никакого покоя даже на отдыхе, – проворчал Билл, когда продюсер, в новых джинсах, чистой модной футболке и свежей прическе вломился в гостиную, где парни разложили пиво, орешки и чипсы, намереваясь посмотреть незатейливый американский блокбастер.

- Совместим приятное с полезным, некогда расслабляться, – заявил Йост и уселся напротив близнецов. – Я принес расписание мероприятий в Японии. Вам необходимо не только нормально выглядеть на сцене, но и общаться так, чтобы никто не заметил странностей. Так что смотрите кино, а я в роли журналиста начну задавать дежурные вопросы.

Парни кивнули. Такие прогоны были обычной практикой перед промо. Георг поправил волосы и красиво вытянул ноги. Дэвид изображал ведущего-«рубаху-парня», и Билл веселился от души, отвечая на ехидные подколы.

- Билл, – вдруг попросил продюсер. – Ты мог бы не ржать так оглушительно, не хамить, не растопыривать ноги и вообще, вести себя немного… элегантнее? Вот так, например.

Дэвид потянулся всем телом, закинул одну ногу на другую. Расправил плечи, словно сразу стал выше и тоньше, чуть подался вперед и обольстительно улыбнулся.

- Класс! – восхищенно выдохнул Густав.

Георг молча одарил продюсера жгучим взглядом зеленых глаз.

- А ты не сиди, как деревенская девица на выданье, сделай рожу кирпичом, выдай пару примитивных приколов, – обратился в это время Дэвид к Тому.

- Я не могу так шутить, это глупо, – фыркнул парень.

- Ты у нас гитарист, а значит – простой парень и бабник, – заметил Густав.

Том поджал губы и страдальчески возвел карие очи к потолку.

- Если он так сделает на интервью, я подам в отставку, – предупредил группу про.

Том потерянно сидел на краю кровати и прятал лицо в ладонях. Вся его поза говорила об отчаянии. Билл тихо присел рядом.

- Я не понимаю, как и что делать, – глухо пробормотал Том. – И надолго ли эта неправильная жизнь. Ты веришь в мистику, Билл?

Билл прислонился к плечу брата, словно желая поддержать.

- Я думаю, что в мире есть место всему. Даже тому, что мы не в силах объяснить.

- Не умничай, – вдруг нелогично окрысился Том. – Скажи, как нам с тобой держаться на людях? Через две недели промо, нас же раскроют, мы совсем другие! Мы какие-то… наоборот!

- Томше... – Билл вдруг сообразил, что решение совсем рядом, и размашисто обнял брата. – Ты сам понял, что сказал?! Все просто – мы должны играть друг друга! Помнишь, как в детстве притворялись, что я – это ты, а ты – это я?!

Том поднял взгляд на брата. Карие глаза Билла сияли.