Зазеркалье. По эту сторону зеркала (СИ)

Охранник Маркус подволок к креслу большую картонную коробку, в которой уместились прошедшие тщательную проверку подарки от элиенс – плюшевые игрушки, письма и поделки. Билл кивнул Натали, молча подтверждая раннюю договоренность – гримерша отдавала всех медведей, зайчат и прочих неопознанных игрушечных зверюшек в детские фонды. Выбрасывать подаренные с любовью сувениры ни у кого не поднималась рука. Прихлебывая витаминный зеленый чай с имбирем, Билл бегло просматривал вскрытые охраной письма. Любовные признания, благодарности за то, что своей музыкой помогли в трудную минуту, откровенно эротические тексты… даже порно-рассказ, видимо призванный шокировать адресата. Билл усмехнулся – самым неприятным лично для него оказалось подсунутое несколько лет назад безобидное на вид послание, из которого посыпалась ядовитая дрянь, моментально разъевшая чувствительную кожу пальцев. Билл несколько недель провел в бинтах, а охрана получила строжайший приказ проверять всю фанатскую корреспонденцию.

Напротив остановился Георг с нацеленной камерой айфона. Билл поднял голову от заинтересовавшего вопиющей наивностью письма с приложенным рисунком – криво нарисованной физиономией непонятно кого.

- Дэвид переживает за твой внешний вид, – виновато прокомментировал басист выходку.

Билл состроил недовольную гримасу и показал телефону, а заодно и продюсеру, отогнутый средний палец.

- Напиши Йосту, что мы сильно озабочены его самочувствием и не подведем! – воодушевленно присоединился к красочному жесту Том из-под руки Натали.

Проход по дорожке славы Билл не помнил. Было жарко и шумно, от улыбки болели челюсти, от неудобной обуви с высокими каблуками саднили ноги. Парни давали автографы, фотографировались поодиночке и вместе, отвечали на все те же вопросы. Том радостно ухмылялся в ответ на случайные взгляды Билла, словно замыслил веселую каверзу.

За двадцать минут до предполагаемого выхода на сцену фронтмен выгнал всех из предоставленной гримерной. Шумно обсуждая местных звезд эстрады, парни вывалились в холл, ничуть не обидевшись на друга – Билл и раньше частенько медитировал в одиночестве.

Закрыв дверь, Билл заметался по комнате, пытаясь привести себя в стабильное состояние – сегодня он впервые выходил на сцену со своим голосом, наотрез отказавшись от фонограммы. Сейчас ему уже не казалось оптимальным это мужественное решение, но отступать было некуда.

- Слишком напряжен, – вдруг услышал он сквозь собственные мысли и вздрогнул. Загорелые плечи внезапно покрылись гусиной кожей.

Напротив стоял Том, пристально оглядывая брата блестящим взглядом.

- Ты надо мной издеваешься. Просто нереально охуенен, – выговорил близнец и облизнулся.

Билл попятился. Сзади оказалась прислоненная к стене сложенная конструкция, напоминающая лестницу, и парню пришлось опереться на нее спиной. Теплые руки брата неожиданно сильно сжали голые предплечья и тут же отпустили.

- Невыносимо красив, – скользя темным взглядом по тщательно накрашенному лицу, по длинной шее в звенящих цепочках, по торсу, обтянутому черной майкой, вниз к знакомым леопардовым стретчам, медленно и будоражаще выговорил Том. И также медленно опустился на колени. Билл не успел сказать явно спятившему брату ни слова, когда цепкие руки дернули за ремень, вжикнули молнией, потянули вниз штаны хищной расцветки. Том восхищенно выдохнул:

- Что ты…?

- Бразильский шугаринг, – слегка пришел в себя Билл, припоминая мучительный сеанс эпиляции, не принесший ни капельки обещанного младшим братом мазохистского удовольствия, только боль. Много боли. Впрочем вожделение, с которым Том уставился на гладкий пах близнеца, того стоило.