Зазеркалье. По эту сторону зеркала (СИ)

- В сети нашел мастер-класс, – улыбнулся в темноте Том. – Научу.

Почему-то Биллу совсем не захотелось оспаривать превосходство младшего брата, который в это время, словно в подтверждение своих слов, подсел поближе, умело и чрезвычайно эротично, едва касаясь губами, на грани восприятия, спустился от груди до паха, кончиком языка поддел кожицу крайней плоти, оголяя головку быстро твердеющего члена. Так просто, без долгих объяснений, с видимым предвкушением удовольствия. Билл заметил, как Том скользнул правой рукой к своему паху и сжал напрягающийся член, будто невзначай продемонстрировал собственную реакцию. Старший обнял близнеца за бедра, решительно развернул, уложил на бок так, чтобы оказаться лицом перед пахом – совершенно так же, как Том. В голове вспыхнул классический рисунок инь-ян. Сравнение оказалось сродни откровению, когда Билл взял в рот напряженный орган близнеца и ощутил всеми рецепторами его вкус и запах. Тело затрясло от неведомого экстаза, словно формула абсолютного единения нашла отражение в двух замкнутых друг на друге идентичных душах, как только тела по-новому сомкнулись в кольцо. Билл не различал своих личных ощущений – своего тела и своих действий, подчиняясь неопределимому желанию дать и взять, повторить с точностью все движения близнеца, не понимая неудобств или стеснения, чувствуя лишь ослепительный поток живительной энергии, несущийся через них и в них. Бесконечно, по кругу.

Они лежали молча, обалдевшие и очарованные, переполненные собственным удивительным открытием, головами на животах друг у друга, стараясь сохранить то дивное ощущение абсолютного объединения, открывшегося так внезапно, не требующего слов, накрывшего, закрутившего, оправдавшего все и сразу.

Мягко грело закатное калифорнийское солнце. Близнецы валялись в шезлонгах перед бассейном, пили мохито, лениво переговаривались. С коктейльными трубочками во рту выходило шепеляво, но братьям это не мешало. Билл попутно общался в сети со стилистом, раздумывая о предстоящем проходе на празднике давнего спонсора «Nivea». Необходимость выглядеть «в образе» злила Билла, парень невольно раздражался, проговаривая проблему вслух:

- Мы словно оказались жертвами стереотипов, возникших из нашей же борьбы за свободу. Тогда я хотел так выглядеть и вести себя, и добился признания моих действий. Теперь от меня требуют определенного образа, не разрешают резко взрослеть – а вдруг элиенс не примут? Продюсеров пугает мое поведение, даже Хоффман ругается.

- Устрой Хоффману истерику, – лениво посоветовал Том, вытягивая ноги.

Билл с удивлением посмотрел в безмятежное лицо близнеца. Том приоткрыл один глаз.

- А что? Как раз типичное поведение для «Билла-Дивы». Никто не удивится. Но поверь моему личному опыту, истерика от парня – это самое неприятное для нервов окружающих, так что продюсеры скорее всего пойдут на поводу, лишь бы Дива не скандалил.

- Так ты… – до Билла внезапно дошло, в чем признался брат. Он еще помнил те громкие шикарные скандалы, которые закатывал «Дива-Том» в их прошлой реальности. Том улыбнулся.

- Мы с тобой слишком похожи, Бильке. Я не истеричка, мне просто очень нравится выводить народ из себя. Удачный выход, правда?

Билл оценил совет близнеца несколько дней спустя, когда, тщательно накрашенный, затянутый в узкие бело-полосатые брючки и пафосную шелковую рубашку, наведался в американский офис продюсерской группы. Стены кабинета Питера Хоффмана давненько не слышали такого выступления, с яркими переходами из криков к визгам и наоборот.

Хоффман быстро достиг предынфарктного состояния, а довольная «Дива» выпорхнула из офиса, ослепительно скалясь подозрительно кучковавшемуся на этаже народу. Разрешение выглядеть и творить все, что вздумается, далось Биллу Каулитцу слишком просто.

Сам Билл считал, что он желал совсем немного – свободы от навязанного образа, который подходил выросшему парню, как младенческие подгузники – дошкольнику.

Присутствие на юбилейном празднике у «Nivea» далось фронтмену известной группы с трудом. Гример Натали, приехавшая специально из Европы, хмурилась и пыталась убедить звезду не менять прежний look так резко. Билл сопротивлялся, яростно отстаивал каждый волосок своей щетины, словно в них таилась волшебная сила. Это потом, среди толпы, поймав отражение в многочисленных зеркалах, Билл с запоздалой досадой понял, о чем говорила Наташа – яркий макияж в сочетании с небритостью делал из парня обыкновенного фрика, лишенного индивидуальности. Том, выглядевший как раз стильно и гармонично, топтался рядом, прислонялся плечом, молча поддерживал, вызывающе щурился в камеры через черные очки. Билл вскоре последовал примеру брата, напялил на нос солнечные фильтры, скрывая красиво прорисованные смоки-айс. Так они и попали в новостные ленты.

Продюсер вызвал их на разговор буквально через несколько минут после появления сюжета в сети.