Зазеркалье. Записки психиатра

«Ну что ж. Чай без сахара с сухими хлебцами, – она пригубила напиток. – Освоим новую диету „а-ля хороший человек“». Мысль показалась ей успокаивающей, потому что диеты были ее страстью и слабостью. В отличие от людей, которые обычно собирают то, что можно рассматривать: почтовые марки, спичечные коробки, монеты, значки и много чего другого, часто совершенно бесполезного, но приносящего радость в их монотонную жизнь, Александра коллекционировала диеты. Каждая новая диета, уникальный экспонат в коллекции, тестировалась на собственном организме и после многодневных тщательных контрольных измерений объема и веса тела попадала, часто вместе с остатками разноцветных баночек и пакетиков, на длительное, чаще вечное хранение на полку в гараже. Александра иногда подходила к этой полке и рассматривала экспонаты, которые напоминали ей о победах, поражениях и ничьих в борьбе с избыточным, с ее точки зрения, весом. Самое обидное, что те, ради кого она худела в очередной раз, никогда не замечали никаких изменений и смотрели всегда с обожанием, а если и говорили что-нибудь приятное по этому поводу, то только тогда, когда она сама спрашивала. Последним ее увлечением стало тщательное пережевывание рисовых зернышек в количестве, соответствующем числу прожитых лет. Апофеозом диеты, как обычно, стал торт «сметанник», съеденный на третий день молча и без остатка. И опять никто ничего не заметил. Ни до, ни после торта.

Александра допила чай и прикрыла глаза. Сон пришел быстро, но спать в кресле оказалось неудобно – затекали ноги. Поэтому и сон привиделся дурацкий. Огромная, величиной с астраханский арбуз, египетская папайя, которую притащил счастливый Иван Фомич. «Кушай, деточка, кушай», – приговаривал он, наблюдая как «богиня», постанывая от удовольствия, вгрызается в нежный фрукт. Но тут откуда-то появился неугомонный Онуфриенко и начал бегать вокруг с ушастой кастрюлькой в руках. «Перловка – вот настоящая пища богов!» – неустанно повторял кашевар, пытаясь испортить ей аппетит. Видно, так и не смог никому впарить свое варево. Не иначе как боги разбежались и попрятались…

* * *

Утренний призыв муэдзинов известил о приближении нового дня. Александра решила подремать еще немного, но сон уже не приходил – дом наполнился звуками и движениями. Она открыла глаза и посмотрела в окно. Небо уже начало розоветь, отогреваясь после ночи.

«Онуфриенко не так уж плох», – отметила она, обнаружив, что заботливо прикрыта покрывалом.

– Так и спали здесь всю ночь? – услышала насмешливый голос за спиной. – А зря. В кровати удобнее.

«Нет. Ничего хорошего в нем нет», – решила она и обернулась, состроив равнодушное лицо.

– Пора вставать, – хмыкнул ее мучитель. – Покрывало только на место отнесите.

– Милая пижамка! – не преминула заметить Александра, разглядывая серое хлопчатобумажное изделие с пестрым рисунком, пришедшее на смену незабываемой майке.

– Это, значится, не пижамка, а спортивный костюм, – беззлобно ответил Онуфриенко, ласково проведя рукой по животу, будто погладил шерстку незаслуженно обиженного домашнего любимца. – И, между прочим, от Версаче!

– Это вам, конечно, сам Версаче сказал? – с серьезным видом поинтересовалась Александра. – В ходе неофициальной презентации на Черкизовском рынке?

– А то! – не стал возражать Онуфриенко. – А у вас плохо со вкусом, я сразу понял! – пробурчал он добродушно, уже направляясь в ванную.

– И что у нас на завтрак? – почти безразлично смогла поинтересоваться она вслед.

Онуфриенко приостановился в раздумье, будто решая, выпускать пугающий призрак перловки из-под крышки лопоухой кастрюльки или немного подождать?

– Свежий лаваш, брынза, зеленый салат и…

Александра неосмотрительно успела бросить на него благодарный взгляд до того, как тот продолжил:

– Впрочем, какая разница? Завтракать мы все равно пока не будем. Сначала медитация. Присоединяйтесь. А потом…

Что будет потом Александра не услышала, потому что дверь в ванную закрылась. Снова расположившись в кресле напротив окна, она терпеливо ожидала «хорошего человека».

«Свежий лаваш, брынза, зеленый салат и…» – мысли о еде становились навязчивыми. Показалось, что Сфинкс смотрит с сочувственным пониманием. Услышала шаги за спиной и повернула голову. Около холодильника появилась высокая темноволосая загорелая женщина в джинсах и белой майке с иероглифами.

– Хеллоу! – как старой знакомой, улыбнулась она Александре.

– Хеллоу! – кивнула та, нескромно изучая продукты, извлеченные из холодильника и провожая их тоскливым взглядом.

«Свежий лаваш, брынза, зеленый салат и…» Она поднялась с кресла и сделала несколько шагов по направлению к комнате, предположив, что все перечисленное гастрономическое богатство, может быть, оставлено на столе, и даже успела взяться за дверную ручку.

– Ну что, идем медитировать? – вдруг услышала за спиной бодрый голос Онуфриенко, слишком быстро покинувшего ванную комнату. – Перед посещением пирамиды медитация очень полезна, чтобы каналы прочистить.