Зазеркальная империя. Гексалогия (СИ)

«…таким образом, теперь вам понятно, уважаемые читатели, сколь неприятно мне было общество этого солдафона, проявившего себя притом весьма неважно для человека, обязанного в силу вмененной ему Государем и Отечеством обязанности защищать российского подданного везде, где бы он ни находился».

Саша отбросил журнал и прошелся по комнате, заложив руки за спину.

«Какая все-таки мразь этот Линевич, – думал он, меряя комнату из утла в угол шагами. – Как гадюка. Выбрал время и ужалил. Да больно ужалил. И так, что любая моя попытка публично отстоять свое честное имя будет выглядеть смешно и глупо. Нет, тысячу раз прав Митя, что стреляется с этим негодяем!»

Он вспомнил свои переживания перед так и не состоявшейся дуэлью с Еланцевым.

«А вдруг Линевичу повезет?»

Александр прошел в библиотеку, где в шкафу, как он знал с детства, хранилась пара дуэльных пистолетов, переходящих в семье Бежецких по наследству от отца к сыну вот уже несколько поколений. Коробка из полированного красного дерева с потемневшим от времени серебряным гербом Бежецких на крышке была покрыта толстым слоем пыли, но сами пистолеты производили впечатление только вчера уложенных в гнезда, обитые черным бархатом. Вычурное изящество инкрустации, свойственное прошлому веку, потемневшая от времени сталь тульской выделки, ореховые рукояти… Поручик вынул из футляра один из не по-современному увесистых «лепажей» и поднял на вытянутой руке.

– Бах, – отчетливо произнес он, не тронув, разумеется, рифленой «собачки» спуска: игры с оружием остались в далеком детстве, пусть даже наверняка известно, что оно не заряжено.

«Нет, ерунда все это, – пистолет аккуратно улегся на свое место. – Попасть из такого монстра с сорока шагов непрофессиональный стрелок может лишь в одном случае из тысячи. Больше верится в то, что можно выиграть миллион рублей по случайно подобранному на улице трамвайному билетику…»

Но на душе молодого человека все равно скребли кошки…

26

– Вы можете говорить что угодно, – штаб-ротмистр Баргузин расстегнул тесный ворот мундира и повертел шеей, – а стреляться в такое утро – грех. Вы только посмотрите, господа, что за погода!

Утро действительно выдалось великолепным. Солнце едва-едва поднялось над частой гребенкой далекого леса, молодая травка была покрыта серебристой росой, могучая река в нескольких шагах бесшумно катила свои спокойные, будто политые маслом воды к морю. Ранние пичуги пробовали голоса в окутанных легкой дымкой прибрежных кустах, а из-за реки им вторили автомобильные клаксоны просыпающегося города.

– А по мне, так только в такое утро и стреляться, – заявил, как всегда безапелляционно, князь Лордкипанидзе, давно уже распахнувший на груди шинель, дабы все присутствующие могли полюбоваться новеньким анненским крестиком. – Отдать Богу душу посреди подобной благодати – это ли не счастье? Вы только представьте: дождь, слякоть, в двух шагах ни черта не видать, а вы, как дурак, с пистолетом… Или зимой, к примеру. Бр-р-р! Нет, что ни говорите, а нынешнее утро – самое благоприятственное…

– Чтобы получить свинцовый орех между глаз! – фыркнул штаб-ротмистр.

– Типун вам на язык! – яростно сверкнул глазами князь. – Накаркаете!

– Ну, я же не уточнил, кто именно получит пулю… – развел руками Баргузин. – А вы чего молчите, Бежецкий? – переключил он внимание на задумчивого Сашу.

– Помалкиваю, как и надлежит младшему в присутствии старших, – кротко ответил поручик. – По возрасту и по чину.

– Правильно! – хлопнул Александра по спине князь. – Это по-нашему! Вот что армия делает из зеленых юнцов!

– Отстаньте от него, поручик, – Баргузин поморщился. – Он и в гвардии был скромен и обходителен, не чета некоторым… Да вы расстегнитесь, расстегнитесь, Саша – тепло, как летом. Или вы там, на юге, отвыкли от скупых милостей нашей природы?

– Почему же, – поручик расстегнул шинель. – Там тоже не всегда лето. Особенно – в горах.

– В горах! – воскликнул Лордкипанидзе. – Какие там горы? Жалкие холмики! Вот у нас, на Кавказе!..

И осекся.

Нет, нужно отдать должное гвардейцам: челюсти у них не отпали, но то внимание, с которым они изучали Сашин мундир, стоило многого…

«А что, если бы я, для смеху, нацепил афганскую ленту через плечо? Да с золотой звездой вкупе?»

– И что самое интересное, – задумчиво пробормотал Баргузин, отрываясь от созерцания Сашиных наград, – до сих пор за это не выпито ни рюмки водки. Непорядок.

– Какой водки? – Горячий грузин обнял засмущавшегося Александра и поцеловал, уколов вечной щетиной. – Вина! Нашего, грузинского! И чтобы музыка!..

Он выпустил Сашу из объятий и прошел по лужку в горском танце, аккомпанируя сам себе гортанной песней.

– Кстати, – молодой человек вспомнил о разговоре с Вельяминовым, – завтра приглашаю вас и всех товарищей по полку – кто пожелает, конечно – в «Купца». Там уже заказан зал, музыка… Погуляем на славу.

– Браво! – Штаб-ротмистр похлопал. – Вы не устаете меня удивлять, поручик. Возвратились героем, сорите деньгами… Надеюсь, для банкета не придется закладывать родовое имение, как…