Зазеркальная империя. Гексалогия (СИ)

– А вот и виновник торжества! – прервал его довольно невежливо князь, указывая на бесшумно остановившийся рядом с их авто шикарный вельяминовский «Руссо-Балт». – Точен, как всегда!

Почти одновременно с Дмитрием появились секунданты Линевича – невысокий штатский с весьма военной выправкой и морской офицер.

– Ваш визави задерживается, – с кислой улыбкой заметил Баргузин, обменявшись с Дмитрием рукопожатием.

– Ничего, – блеснул тот безупречными зубами. – Главное, чтобы не струсил в последний момент. Все равно без медика начинать нельзя, а эскулап наш точностью не отличается.

Все, исключая Сашу, расхохотались. Видимо, с отсутствующим доктором был связан какой-то смешной случай, ему неизвестный.

– А не тяпнуть ли нам? – потер ладони князь Лордкипанидзе. – Пока суд да дело. У меня в машине на этот случай всегда припасено кое-что. Как вы, господа?

– Я не буду, – покачал головой Вельяминов. – Пить с утра не в моих обычаях, увы. Вот после комедии – не откажусь. И даже приглашаю вас всех ко мне завтракать. С шампанским, князь, – подмигнул он грузину, разочарованному отказом.

Линевич, прикативший на родном брате-близнеце Митиного авто, к группе офицеров не подошел, лишь поприветствовав их издали скупым кивком. На Саше его глаза задержались дольше, чем на остальных, и молодой человек готов был поклясться, что прочел в этом взгляде страх.

– Ха, трусит его превосходительство! – ухмыльнулся Лордкипанидзе. – Понимает штафирка, что мы его ни при каком раскладе не отпустим! Не знаю уж, что там у вас, Бежецкий, с ним приключилось, но если вдруг что – клянусь мамой, я его вызову! Да и вы, господа…

– Успокойтесь, поручик, – улыбнулся Дмитрий. – Все закончится сегодня и сейчас. Я уверен.

Доктор, рассыпаясь в извинениях, прибыл с огромным опозданием на такси, долго препирался с водителем, наотрез отказывающимся ждать до завершения дуэли… Одним словом, все было готово, когда солнце уже стояло высоко.

– Поздний завтрак получится, князь, – буркнул Лордкипанидзе, когда они с Баргузиным возвратились, разметив барьеры (саблями, естественно – как же иначе в гвардейской кавалерии?).

– Ничего, – беспечно ответил тот. – Заодно и пообедаем.

Поскольку о примирении не могло идти и речи, оба дуэлянта, не тратя лишних слов, разошлись по местам. Князь картинно сбросил на траву мундир, а Линевич остался в своем сюртуке, кутаясь, словно на дворе стояла зимняя стужа. И Саша, как ни неприятен ему он был, даже немного сочувствовал сейчас этому насквозь гражданскому человеку, волей случая вынужденному выйти на смертельный рубеж.

«С чего я взял, – вдруг подумал он, обожженный внезапной мыслью, – что здесь все мирно, спокойно и безопасно?»

Распорядителем выпало быть флотскому, оказавшемуся капитаном второго ранга, старшему тут по чину.

– Ваш выстрел, господин Линевич! – От зычного баса моряка, привыкшего, видимо, у себя на мостике обходиться без мегафона, пасущиеся неподалеку коровы разом вздрогнули и настороженно уставились на людей, до сих пор казавшихся им совершенно безобидными.

Саше было видно, что Митя, доселе стоявший скрестив руки на груди, опустил их и с улыбкой следил за чиновником, суетливо, двумя большими пальцами сразу, взводившим тугой курок старомодного оружия.

«Еще ногу себе прострелит, – брезгливо думал поручик. – Вот будет номер… А ты бы прикрылся пистолетом от греха, – мысленно обратился он к Вельяминову. – Раз в год, как говорится, и вилы стреляют!»

Увы, друг его не слышал. Да и вряд ли последовал бы совету…

Линевич тем временем справился с пистолетом, поднял его и надолго замер.

«Тоже неверно. Вон, как ствол в руке ходит. Сердчишко-то успокоить прежде надобно, ваше превосходительство. И дыхание заодно…»

Гулкий, как у охотничьего ружья, выстрел вновь заставил встрепенуться успокоившихся было коров. Легкий ветерок подхватил огромный клуб дыма и лениво повлек его в сторону от реки, будто лакей, убирающий занавесь.

«Пронесло, – обрадованно подумал Саша при виде того, как князь, даже не пошевельнувшийся после выстрела Линевича, медленно поднимает свой пистолет. – Вот и финита ля комедиа!..»

Что произошло дальше, никак не укладывалось в сознании: почти готовый к выстрелу пистолет вдруг клюнул вперед и выпал из руки Мити, а сам он мягко осел на разом подогнувшихся ногах в траву, далеко откинув в сторону руку.

– Чего вы смотрите, мать вашу! – взревел Лордкипанидзе, тряся за плечо ошеломленного доктора, и сам было бросился к упавшему, но его удержали на месте Баргузин и Саша.

– Пустите меня! – бился в руках друзей поручик, и слезы катились по его лицу. – Он жив! Ему нужно помочь!..

Лишь после того, как медик, долго колдовавший над телом, поднялся и отрицательно покачал головой, руки друзей разжались…

Не в силах смотреть на безжизненную куклу, еще несколько минут бывшую полным сил человеком, Александр отвернулся и пристально, словно это могло что-то изменить, уставился на бело-рыжих животинок, вернувшихся к своему мирному занятию. Им, бесконечно добрым и мудрым в своей простоте созданиям совсем не было дела до человеческих страстей.