Зажги свечу

– Полный вздор! Разве ты не слышала, что я сказал? Более чуткий человек не заставил бы меня говорить такие вещи вслух, но если ты настаиваешь, то я скажу. В книге написано, что проблема временная, ясно? И что это нормально. Понятно? И стыдиться нечего. Верно? Все пройдет. Проблема в неопытности… потому что, в отличие от некоторых резвых и искушенных людей, которыми ты явно восхищаешься, у меня нет опыта. Я не переспал со всеми подряд. Я спал только с тобой… – Тони прервался, чтобы глотнуть из стакана. – К тому же, как ты сама и сказала, женщине ничего особо делать не надо, верно? Ты сама говоришь, что просто должна лежать и ждать. Так что я думаю, мы практически все обсудили, не так ли? Или ты хочешь, чтобы я в завтрашней газете объявил…

– Тони!

– Нет, раз уж ты хотела поговорить, то дай и мне сказать! Ты говорила, что для тебя это не важно, потом сказала, что на самом деле важно, а теперь утверждаешь, что тебе все равно, если мы никогда это не сделаем…

– Тони…

– Послушай меня! Ты говорила, что ничего не читала про это, но считаешь, что специалист может нам помочь. Ты думаешь, что все делаешь правильно, если там вообще есть что делать, а проблема во мне. Ты говоришь, что хотела бы отказаться от того, для чего вообще изобретен брак, чтобы я воспитывал сына чужого мужчины. Ты только одну правильную вещь сказала… всего одну…

– Какую? – прошептала Эшлинг.

– Что ты не собираешься надираться сегодня вечером, а я собираюсь. Сегодня я уж точно нажрусь! – Он вылил в стакан остатки виски и залпом выпил, бросил бутылку вверх дном в корзину для мусора и улыбнулся Эшлинг натянутой, неестественной улыбкой. – Ну что же, мадам, не изволите ли присоединиться ко мне? В конце концов ты моя жена, а место жены – рядом с мужем… а также под ним.

– Я полагаю, сегодня у нас была единственная возможность обсудить проблему. И мы все испортили. – Эшлинг встала.

– Ну что же, тогда по коням?

Эшлинг прикинула, что спокойнее будет пойти с ним, чем лежать здесь, в страхе ожидая, как он сюда завалится пьяный и разбудит Гретту Росс и ее двенадцать постояльцев.

– По коням, – согласилась она.

– Так-то лучше, – сказал Тони, к которому снова вернулось хорошее расположение духа.

* * *

Саймон и Генри вели себя словно братья Вестерны из мюзикла: один начинал предложение, а другой заканчивал. Когда они пригласили Элизабет в шикарный французский ресторан и даже принесли ей орхидею, чтобы приколоть к платью, она решила, что с ними можно недурно провести время. Саймон сказал, что Генри много знает про вино, а потому им с Элизабет придется сидеть и выслушивать его длительную дискуссию с официантом. Генри засмеялся:

– Саймон настолько плохо разбирается в винах, что, когда его однажды спросили, белое ему или красное, он ответил: «Да, пожалуйста»!

Элизабет подумала, что смех делает Генри моложе на вид: не таким сутулым, менее скованным и неуклюжим. Сегодня вечером он и в самом деле чувствовал себя вполне непринужденно, смеялся над собой и позволял Саймону себя передразнивать. Раньше он иногда выглядел очень напряженным и неловким. Возможно, из-за слишком высокого роста его локти и колени, казалось, торчат во все стороны. Создавалось впечатление, что если он упадет, то может разбиться на мелкие кусочки, а если внезапно встанет, то все вокруг может попа́дать. Хотя на самом деле это впечатление не соответствовало действительности. Генри вовсе не был неуклюжим, он только казался таким.

Сегодня он, должно быть, вымыл голову, прежде чем прийти: его аккуратно уложенные русые волосы выглядели мягкими и сияющими. У него такие светлые брови и ресницы, что, будь он девушкой, пришлось бы их подкрашивать, подумала Элизабет. Ну разве не глупо, что девушки всегда пытаются как-то изменить свое лицо, а мужчинам ничего подобного и в голову не приходит?

С лицом Генри Мейсона все было в порядке, ничего менять не требовалось. Оно просто ничем не примечательно, вот и все. Нужно хорошенько к нему приглядеться, чтобы запомнить.

Саймон и Генри наговорили Элизабет кучу комплиментов и похвалили ее за все подряд: и за успех курса, и за знание картин, и за чудесную вечеринку. А еще сказали, какой у нее красивый дом в Кларенс-Гарденс и как им нравится ее прическа в стиле конский хвостик.

– Думаю, я скорее похожа на молодящуюся старушку. В моем возрасте уже не стоит делать прически для подростков, – сказала она, проверяя их реакцию.

Ее уловка сработала. Они оба горячо запротестовали, утверждая, что никакая она не старуха, а вполне себе молодая девушка и прическа ей идеально подходит.

Элизабет решила, что с ними весело и можно подурачиться. Интересно, а другие люди всегда так общаются?

– Я получил открытку от Грейс Миллер, – сказал Саймон. – Она в Бангоре. Элизабет, вы явно отличная сваха! Грейс встретила того парня на вашей вечеринке. Тот самый Джонни, из антикварного магазина. Именно он предложил ей съездить туда. Похоже, она влюбилась в него по уши.

– Да уж, Грейс времени даром не теряет, – одобрительно заметил Генри.

– Джонни Стоун тоже, – ответила Элизабет, чувствуя, как в горле кусок застрял.