Зажги свечу

Так что случилось на самом деле: Джонни уехал на машине в Бангор с Грейс или она там внезапно появилась? Джонни обманул ее в письме? Зачем бы ему понадобилось врать? Или врет Грейс? А ей-то для чего?

– Рад это слышать. Я боялся, что Джонни – ваш парень. В тот вечер ваш отчим что-то такое говорил… – продолжал Генри.

Черт бы побрал Гарри! Как он посмел хоть слово сказать про их отношения с Джонни! Ему следовало бы знать, что на эту тему распространяться не следует.

– И что же именно он сказал? – беззаботно поинтересовалась Элизабет.

– О, ничего конкретного! Я просто подумал, что он нечто такое имеет в виду…

– Господи, все обожают Джонни! Он вроде хорошей погоды: его невозможно не любить. Только полное бревно может им не восхищаться. Ну хватит про того Ромео, лучше расскажите мне про этих двух Ромео, как им удалось избежать хищных клиенток, которые наверняка преследуют вас в храме богини правосудия.

Они оба расхохотались, и разговор вернулся в прежнее русло, хотя Элизабет все еще думала про Джонни. Наверняка соврала Грейс. Джонни ни к чему что-то скрывать. Разве что у него с Грейс все серьезно, и поэтому он впервые пошел на ложь.

* * *

В ноябре умерла мама. Элизабет уведомили по телефону, что у нее случился обширный инфаркт, все произошло очень быстро и во многих отношениях стало долгожданным облегчением. Сердце остановилось ночью, так что мама не почувствовала ни беспокойства, ни ужаса. Участливый голос сказал Элизабет, что им искренне жаль сообщать столь печальные новости, но они надеются, что она поймет: для миссис Элтон страдания наконец закончились.

* * *

Элизабет стояла в холодной прихожей в Кларенс-Гарденс. Отец играл в бридж с гостями, и она сама ответила на звонок. В любом случае отцу редко звонили. Когда раздался звонок, Элизабет как раз вспоминала маму, поскольку составляла список подарков на Рождество. Печально, но теперь единственное, что она может сделать для мамы, – это отправить подарок другим пациентам в той же больнице. Совершенно безликое действие, словно посылаешь деньги африканским детям, как они делали в монастырской школе в Килгаррете, а тебе так хочется увидеть, как чернокожий малыш получает твой подарок. Впрочем, теперь маме уже ничего никогда не подаришь…

Гарри явно уже оповестили, и он наверняка не в себе, но позже позвонит. Возможно, ей вместе с Гарри или одному из них следует перезвонить в больницу утром, чтобы договориться о похоронах.

Из гостиной донесся дружный смех, Элизабет даже различила голос отца. Отец, который так редко смеялся в комнате, где его жена сидела за маленьким письменным столом и писала письма, теперь хохотал над игрой в карты с едва знакомыми людьми, пока тело мамы лежало в больничной часовне на севере Англии. И Элизабет не ворвется в комнату, не бросится в объятия отца, и они не станут рыдать над мамой, как однажды родители, наверное, плакали, узнав, что у них будет ребенок, или потом, когда она родилась или лепетала что-нибудь милое в младенчестве. Тогда они, должно быть, смотрели друг на друга, улыбались и держались за руки. Что же произошло, как все докатилось до такого?

Элизабет вспомнила, как мама встречала ее на вокзале Юстон. Как она пристально вглядывалась в серую толпу в поисках своего ребенка, как на ее лице медленно проступило недоумение при виде повзрослевшей дочери. Вспомнила, как мама хохотала, закидывая голову, когда Джонни принес кролика на ужин в Престоне; как прикалывала букетик фиалок на мамин кардиган; как мама пренебрежительно качала головой, говоря про мисс Джеймс в школе; как мама плакала за этой дверью в тот день, когда уехала с Гарри… по ее щекам текли огромные слезы, и она сказала, что очень хотела, чтобы все сложилось по-другому… именно так и сказала: она хотела, чтобы все сложилось по-другому.

Элизабет позвонила Хардкаслам, у которых жил Гарри, и попросила не звать его к телефону.

– Просто передайте ему, что я приезжаю. Не важно, во сколько приходит поезд, я возьму такси. Вы не могли бы оставить ключ, чтобы мне не будить весь дом?

– Конечно, милочка. Ключ будет висеть на веревочке в почтовом ящике. Мы оставим тебе чайник с чаем и пледы. Включи электрический обогреватель, как только приедешь. Ты такая славная девочка, приезжай поскорее.

– Скажите ему, что мама хотела бы видеть его в добром здравии и приличном виде и чтобы у него глаза не были красными, когда мы завтра поедем в больницу.

Потом Элизабет позвонила на вокзал. Господи, пожалуйста, пусть хоть иногда на вокзале Юстон случится хоть что-нибудь хорошее!

Она написала записку Генри Мейсону с объяснением, почему не может увидеться с ним завтра, а также попросила его сообщить Стефану, в колледж и школу. На Генри можно положиться, он отлично справится с порученным ему делом.