Зажги свечу

– Я могу сказать сестре Катерине, что тебе стало плохо по дороге в школу и мне пришлось отвести тебя обратно домой.

– Она ни одному твоему слову не поверит! – честно заявила неблагодарная Джоанни.

– Проблема в том, что никто из тех, кому она поверит, не согласится тебя прикрывать, – заметила Эшлинг.

В конце концов Джоанни поддалась на уговоры Дэвида. Он сказал, что возьмет корзинку для пикника и немного сидра, а еще он мог попросить машину на целый день, чтобы поехать куда-нибудь в горы или к морю, и Джоанни решила рискнуть. Она считала, что вероятность успеха повысится, если не вмешивать в дело Эшлинг, с чем та нехотя согласилась. В ней до сих пор – и совершенно несправедливо! – видели возмутителя спокойствия, из-за чего и Джоанни могла попасть под подозрение.

По невероятной счастливой случайности в тот день никого из Мюрреев не должно было быть дома. Миссис Мюррей уезжала в Дублин за покупками. Джон еще не вернется из семинарии. В гости никого не ждали. Второй брат, Тони, жил в Лимерике, где изучал торговлю вином, и не собирался приезжать, а служанка Мюрреев Норин получила выходной и уехала к семье в Уэксфорд. Это был единственный день в году, когда у Джоанни могло быть алиби.

Через двадцать минут после начала первого урока, а именно христианской доктрины, Джоанни встала и сказала, что ей нехорошо. Проведя некоторое время в раздевалке, она вернулась и заявила, что совсем плохо себя чувствует, и попросила разрешения пойти домой. Сестра Катерина оглядела класс в поисках сопровождения и ни на секунду не задержала взгляд на Эшлинг, которая вместе с другими добровольцами энергично трясла поднятой рукой.

– Мэри Брэди, ты пойдешь с Джоанни, а когда доставишь ее домой в целости и сохранности, сразу же возвращайся!

Сестра Катерина выбрала самую примерную, надежную и честную девочку в школе, которая, как все прекрасно знали, собиралась стать монахиней на следующий же день после получения аттестата. Эшлинг тоскливо посмотрела в окно, наблюдая, как Джоанни Мюррей отправляется на поиски приключений. Где уж тут сосредоточиться на Деяниях апостолов…

Когда Мэри Брэди вернулась, скромно опустив глаза, сестра Катерина поинтересовалась, все ли в порядке.

Невинная сообщница объяснила, что Джоанни увидела маму в окне и помахала ей, затем вошла в дом, так что все хорошо. Сестра Катерина поблагодарила ее за помощь, Мэри улыбнулась, а Эшлинг О’Коннор с завистью вздохнула.

* * *

Подробности событий того дня навсегда остались покрыты завесой тайны: почему от затеи с пикником сразу же отказались, каким на вкус был сидр и почему его решили пить в спальне миссис Мюррей. И совершенно непонятно, почему Тони, который жил в Лимерике у двоюродных родственников, внезапно вернулся домой и на что так сильно рассердился. Во всей этой путанице Эшлинг так и не удалось разобраться.

Тони запретил Дэвиду Грею и близко подходить к дому Мюрреев, угрожая немыслимыми последствиями, которые обрушатся на его голову, если его семья узнает о том, что произошло. Джоанни не один час умоляла Тони и пыталась убедить, что рассказывать все маме смысла нет. Как она потом говорила, это были худшие часы в ее жизни. Мама пришла бы в ярость и больше никогда не уехала бы в Дублин на целый день, если бы услышала сбивчивый отчет о случившемся.

– В маминой спальне! – повторял Тони. – Не где-нибудь, а в маминой спальне!!!

До Эшлинг донеслись лишь обрывки разговора. Как и договаривались, она пришла к Мюрреям в семь вечера. К тому времени пикник уже должен был закончиться, а мама Джоанни еще не вернулась бы из Дублина. Однако ожидания Эшлинг услышать увлекательные подробности и, возможно, увидеть поспешно удаляющегося Дэвида не оправдались: пунцовая Джоанни сидела за кухонным столом вместе с Тони. О мой бог, он, наверное, застал их, когда они возвращались с пикника… Боже милостивый, какое невезение!

– Эшлинг, сейчас не самое подходящее время. Мы с Тони должны поговорить… – Джоанни вела себя отстраненно и загадочно.

– Конечно… – Эшлинг удивилась, но поняла, что задавать вопросы не следует. – Привет, Тони! Ты на каникулы приехал?

– Что-то вроде того, – проворчал Тони.

Из всего семейства Мюррей его Эшлинг знала хуже всего. Он был самый старший, ему скоро исполнялось двадцать восемь. С тех пор как она его видела в последний раз несколько месяцев назад, он, кажется, похорошел. А может быть, он выглядел красавчиком, поскольку явно лопался от злости. Эшлинг знала из книжек и фильмов, что люди становятся привлекательными, когда у них сверкают глаза и сжимаются челюсти.

– Ну… тогда я пойду. Джоанни, ты придешь ко мне позже… или как?

– Ты не хочешь спросить, как она себя чувствует? Или вся школа в курсе дела? – поинтересовался Тони.

– Да, конечно, я именно за этим и пришла, узнать, как у тебя дела. Может, ты грипп подхватила. Сестра Катерина…

– Завтра увидимся, – ответила Джоанни.

– Ладно! – обиженно фыркнула Эшлинг и удалилась.

На следующий день Джоанни пришла в школу с красными глазами, что послужило доказательством плохого самочувствия. Сестра Катерина даже участливо предложила ей побыть дома еще денек.