Зажги звезду. Рассказы о красных следопытах

«Уважаемые красные следопыты! Получил ваше письмо на имя моей жены о том, где и когда я погиб… Но, дорогие и любимые наши следопыты, я при освобождении вашего села был только тяжело ранен — пулевое ранение в грудь, оторвало ногу ниже колена, осколком ранен в руку. Я был без сознания и меня посчитали — с такими-то ранами! — погибшим. Думали, что лягу в братскую могилу…

Большое спасибо вам за ваше беспокойство, за вашу память о погибших воинах, за сочувствие их семьям. Был бы я убитым, семья моя узнала бы из вашего письма, где я похоронен.

Лысый Илья Петрович, Николаевская область, Снегиревский район, село Вавиловка».

Но на многих конвертах шла наискосок сухая надпись: «Уточните адрес», или «Адресат выбыл», или «Адресат не проживает».

И без того тонкая ниточка, протянутая было к нужному человеку, к человеку, нуждающемуся в их письме, обрывалась.

Кто-то — Джета? Владик? Лиза? — догадался:

— Давайте будем писать на конвертах, что это не простое письмо, а следопытское!

Попробовали. Так же наискосок, крупно, написали: «Товарищ! Это письмо пишут красные следопыты. Распечатайте, если не найдете адресата, прочтите письмо и помогите поиску!»

После этого безответных писем не было. Следопытам отвечали и почтальоны, и работники сельских советов, и соседи адресата. Один ответ потряс их. «Дорогие красные следопыты! Должен сказать вам, что никого из семьи Полуниных в живых, не осталось. Жена погибшего у вашего села сержанта Полунина умерла, а детей их угнали в Германию и они оттуда так и не вернулись»…

В первый же год работы хаджимусского клуба «Красные следопыты» ко дню освобождения села приехало ни много ни мало — 267 человек! Это были ветераны боя за село и родные, близкие погибших в августе 1944 года.

Близ села Хаджимус есть высокий курган, который, говорят, насыпали в позапрошлом веке суворовские солдаты, осаждавшие Бендерскую крепость. Его с тех пор так и зовут — Суворовским. Во время Великой Отечественной курган называли Суворовской высотой. Наши брали высоту с боем. Брали трудно, потому что эта высота главенствовала над местностью и немцы сильно ее укрепили. Даже дзот был на Суворовской высоте.

В третью или четвертую атаку солдат повело знамя; когда высоту 22 августа 1944 года взяли, знамя водрузили на ее вершине.

Чтобы хоть немного рассказать не на словах, а на деле, что происходило в этот день, ветераны того боя, съехавшиеся на праздник, предложили красным следопытам опыт. Отчертили на земле квадратный метр, и ребята чуть вскопали землю. Неглубоко, меньше, чем на штык. Землю просеяли между пальцев и посчитали осколки снарядов и пули, оказавшиеся в руках. Их было семнадцать!

Семнадцать осколков и пуль впилось в каждый квадратный метр высоты, которую брали с боем участники Ясско-Кишиневской операции на второй ее день!

В музее Хаджимусского клуба «Красные следопыты» хранится фотография: человек в военной парадной форме стоит, склонив голову перед невысокой стелой. Этот-то человек, Закирья Идиятович Насибуллин, командир стрелкового взвода, заменивший во время боя убитого командира роты, и водрузил сорок с лишним лет назад красное знамя на Суворовском кургане.

…Он долго стоял в тот свой приезд один перед стелой, молчал, думал; остальные, гости села Хаджимус и красные следопыты, сидели поодаль. Светило жаркое августовское солнце, мягкий ветерок шевелил траву и волосы на головах мальчишек и девчонок, ветераны негромко переговаривались, поглядывали на Насибуллина. Чаще всего звучало то самое «А помнишь?», с которого начинается любое воспоминание.

Слово за слово — и перед ребятами вставала картина боя за их село и за Суворовскую высоту, на которой они сейчас сидели…Отсюда каждый человек на равнине за железнодорожной колеей был виден как на ладони. Село тоже было укреплено: пулеметы, автоматы, гранаты в каждом доме. Как взять населенный пункт по имени Хаджимус?

Прежде всего нужно знать все его огневые точ…

— Постой, постой! — послышался вдруг чей-то голос. — А как фамилия того разведчика, который — помните? — немца на веревке приволок?

— На веревке? Ах, черт! Ведь был же, был такой случай — о нем вся дивизия потом говорила. Ша… Шу… Курышев! Володька Курышев!

— Верно: Курышев. Он в разведку ночью выходил, а немца брал днем, в обеденный, так сказать, перерыв.

— Точно! Ночью-то к немцу невозможно было подступиться, он наших разведчиков ждал, а днем они отсыпались…

Переводят следопыты глаза с одного на другого, слушают в оба уха.

— Курышев полдня со своими разведчиками в камышах прятался, все ждал, когда немец на боковую отойдет. Потом поползли. Видят: в блиндаже пулеметчик дежурит, остальные спят. Они его сняли, двоих еще прикончили, а офицера связали.

Почетный пионерско-комсомольский пост у мемориала Славы в Кишиневе