Здесь была Бритт-Мари

– Вы понимаете, что значит элитная команда для того, кто играет в хоккей? Вы понимаете, чем мы пожертвовали, чтобы у него появилась такая возможность?

– А вы Макса спрашивали, хочет он этого или нет? – злобно поинтересовалась Вега.

– Ты что, слабоумная? Элитная команда! Разумеется, хочет! – рявкнул Фредрик.

– Незачем кричать на человека за то, что он хочет играть в футбол! – рявкнула Вега в ответ.

– Вот бы на тебя кто-нибудь прикрикнул! – завопил, вскакивая, Фредрик.

– ВОТ БЫ У ВАС В ДОМЕ ХОТЬ КАКАЯ-НИБУДЬ МЕБЕЛИШКА ОСТАЛАСЬ! – завопила Вега и бросилась на него.

Они застыли лоб в лоб, тяжело дыша; оба вымотались. У обоих в глазах стояли слезы. Оба никогда не забудут этот матч. Никто в Борге не забудет.

Свой второй матч кубка они, естественно, проиграли со счетом 5:0. Матч пришлось прервать на несколько минут, потому что Жабрик испугался пенальти, и всем пришлось ждать, пока он не закончит описывать круги по полю, словно самолет. Банк тогда рассмеялась и крикнула, мол, публика шумит так, будто Борг выиграл чемпионат мира, который, как Бритт-Мари уяснила после долгих разъяснений, тоже считается исключительно важным соревнованием по футболу – для тех, кто понимает, конечно.

На третьем и последнем матче крик во Дворце спорта стоял такой, что Бритт-Мари под конец слышала только гулкое эхо, сердце билось так, что тело утратило чувствительность, и руки взмахивали сами собой, словно больше ей не принадлежали. Команда противника вела со счетом 2:0, но в оставшиеся несколько минут Вега всем телом вбросила мяч в ворота соперника. Сразу после этого Макс, применив силовой прием, завладел мячом у ворот Борга; поднявшись на ноги, он бросил взгляд на трибуну – туда как раз вошел его отец. Фредрик остановился, угрюмо сунув руки в карманы куртки; он встретил взгляд сына. Макс провел мяч мимо всей команды соперника и забил гол. Когда его голова вынырнула из кучи-малы рук и ног товарищей по команде, Фредрик разочарованно повернулся и вышел.

Макс стоял у бортика и смотрел ему вслед; судья снова дунул в свисток. Когда вопли публики вернули мальчика в игру, противник отправил мяч в штангу, еще один – в перекладину. Вся команда, кроме Веги, валялась на полу. Игрок из команды противника собрался отправить мяч в незащищенные ворота, и тут Вега бросилась вперед и отбила мяч. Лицом. Окровавленный мяч отскочил назад, к сопернику. Лишь один удар «щечкой», и исход матча был бы решен, но противник вынес голеностоп вперед. Макс врезался в кучу разнообразных конечностей и тоже выставил ногу. Он попал по мячу, чужой игрок попал ему по ноге. От криков Макса Бритт-Мари показалось, что это у нее что-то сломалось.

Матч закончился со счетом 2:2. В первый раз за очень, очень долгое время Борг не проиграл. В машине скорой помощи Вега сидела рядом с Максом и всю дорогу до больницы распевала в высшей степени неуместные песни.

В дверях стояла мама Бена. Она посмотрела на Вегу, потом – на Бритт-Мари и кивнула, как кивают люди в конце длинной смены.

– Макс хочет вас увидеть. Только вас двоих.

Фредрик принялся громко сквернословить, но мама Бена была непреклонна:

– Только они вдвоем.

– Я думала, у вас сегодня выходной, – заметила Вега.

– Выходной. Но когда Борг играет в футбол, больница вызывает дополнительный персонал, – строго сказала мама Бена, хотя почему-то казалось, что она еле сдерживает смех.

Она укрыла одеялом Бена, спящего на банкетке, и поцеловала его в щеку. Потом повторила то же с Дино, Жабриком и Омаром, которые спали на других банкетках.

Когда они с Вегой шли по коридору следом за мамой Бена, Бритт-Мари спиной ощутила ненавидящий взгляд Фредрика. Она пропустила Вегу вперед и пошла за ней, заслоняя девочку от злобных взглядов. Макс лежал на койке с ногой, задранной к потолку. При виде опухшего лица Веги Макс ухмыльнулся:

– Отлично выглядишь! Гораздо лучше, чем накануне!

Вега фыркнула и кивнула на его ногу:

– Как думаешь, врачи смогут на этот раз прикрутить тебе ногу куда надо, чтобы ты мог бить по мячу как положено?

Макс усмехнулся. Вега тоже.

– Батя что, злится? – спросил Макс.

– А дерьмо что, воняет? – ответила Вега.

По мнению Бритт-Мари, пришла пора положить этому конец.

– Вега, ну в самом деле! Ты считаешь этот лексикон подходящим для больницы?

Вега рассмеялась. Макс тоже. Бритт-Мари сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, и оставила их наедине с их лексиконом.

Фредрик так и стоял в приемной. Бритт-Мари в нерешительности остановилась, борясь с порывом протянуть руку и снять волос Веги с его рукава – волос попал туда, когда Вега с Фредриком стояли лоб в лоб и кричали друг на друга.

– Ах-ха, – едва слышно произнесла Бритт-Мари.

Фредрик злобно смотрел в пол; он не ответил. Поэтому Бритт-Мари собрала то, что осталось у нее в горле от голоса, и спросила:

– Вы когда-нибудь что-нибудь любили сильно-сильно, как эти дети?

Фредрик поднял голову, уперся взглядом в Бритт-Мари:

– У вас есть дети?

Бритт-Мари, тяжело сглотнув, покачала головой. Фредрик снова уставился в пол.

– Тогда не вам меня допрашивать, умею я любить или нет.