Здесь должна быть я

Но я выйти замуж не могла, так что приходилось лежать по ночам и прислушиваться, не крадется ли через комнату вампир, не шелестят ли крылья летучей мыши. В комнате, отделенной от моего аппендикса занавесками, спала бабушка и вообще-то мне казалось, что если бабушка проснется и увидит в своей квартире вампира, то ему несдобровать. Потому что это вам не средневековый замок с пугливыми мужчинами в жабо и кружевах и анемичными девицами в хроническом обмороке, которые в редкие минуты ясного сознания с трудом поднимают собственные платья. Бабушка кроме змей ничего не боялась. Ее мама была кубанская казачка, а папа — революционер. От одной бабушкиной ругани у вампира пропал бы аппетит на ближайшую неделю. А ведь она еще могла взяться за оружие. Подозреваю, что после удара массивной хрустальной вазой, которая словно специально для обороны стояла на столике возле бабушкиного дивана, вампиру весь оставшийся век пришлось бы есть из бутылочки для младенцев. А кроме вазы был еще целый сервант. Одна проблема — бабушка очень крепко спала. Так что в лунные ночи я старалась следить не лезет ли с балкона вампир, чтобы в случае чего предупредить бабушку.

Бабушка по утрам очень удивлялась, почему я такая бледная и не выспавшаяся, если ложимся мы вовремя? Однажды, когда во время своей ночной вахты я очередной раз не удержалась и уснула, мне приснилось что в углу комнаты под потолком черная дыра, ведущая в другой мир. И оттуда сначала спускаются пухлые ноги в старомодных белых панталонах с кружавчиками, а потом вылезает целая вампирша с лицом крестовой дамы с Аниной самодельной карточной колоды. Во сне я так громко кричала, что разбудила бабушку. Утром она об этом вспомнила и устроила дознание. Пришлось пересказать ей свой сон. Бабушка отреагировала странно. Вместо того, чтобы сказать, что вампиров не существует, а в книгах пишут выдумки, она спросила, знаю ли я, чего вампиры боятся. Потом она повела меня на балкон и отодвинула шторку, за которой хранились закрутки. Там, с обеих сторон от полки, были подвешены связки чеснока, который бабушка выращивала на даче. И в прихожей тоже, оказывается, была такая связка. Потому бабушка и спала так крепко, что знала, что ни один вампир к квартиру не сунется. Но если я все еще сомневаюсь, — предложила она, — мы можем повесить чеснок прямо у меня над кроватью. Хотя в этом нет никакой надобности — ведь рядом с моей кроватью висит распятие.

Я была ужасно раздосадована. Почему я сама об этом не подумала? Ведь распятие действительно висело у меня прямо под носом! Да и чеснок найти было несложно. А я столько времени, вместо того, чтобы заниматься интересными делами или хотя бы просто спать, потратила на то, чтобы прислушиваться и вздрагивать.

После этого к книгам о вампирах я потеряла интерес. Во-первых, они все были какие-то одинаковые. А во-вторых, вампиры ни шли ни в какое сравнение с бабой Ягой, от которой нельзя было вот так запросто отмахнуться овощами. Может вампиры и вовсе уже вымерли, уж очень они были зависимы. От солнечного света, от питания. Баба Яга тоже иногда ела людей, но, конечно, не от голода, а по каким-то неизвестным причинам. А вампиры жалкие, несамостоятельные и вечно вынуждены хитрить. Если подумать, они просто жулики и воры. И даже на дело, подобно обычным ворам, выходят с наступлением темноты.

Тут должна быть капуста

От бабушки Розы я узнала том, что такое любовь. Точнее бабушка только пополнила мой запас теоретических знаний в этой области, потому что практический опыт у меня имелся давно. В северном городе я была влюблена в одного мальчика из нашей группы по плаванию. Я хорошо плавала, и уже в первом классе меня из лягушатника перевели в настоящий, взрослый бассейн. Остальным, занимающимся вместе со мной, было по двенадцать-тринадцать лет. А моей сестре, которая боялась воды и которую мама с трудом убедила пойти учиться плавать, потому что не хотела отпускать меня в бассейн одну, вообще было шестнадцать и когда она об этом сообщила, то вся девчоночья раздевалка так и ахнула. Они даже не сразу поверили, что она учится уже не в школе, а на первом курсе музыкального училища. Я слушала их удивленные восклицания и мне очень хотелось выскочить на середину комнаты и объявить, что я, между прочим, сестра. Но, увы, об этом и так все знали.