Здесь должна быть я

Сестра стала бояться воды, после того как несколькими годами раньше ее пытался научить плавать папа. Папа использовал при этом особый метод, совсем не похожий на тот, который применял наш тренер в бассейне. Хотя мне тогда было всего четыре года, я этот папин метод помню. Мы на лето приехали в деревню к бабушке Любе, где она жила до того, как родители купили дом в южном городе. Деревня была маленькая и очень желтая. Желтое солнце, желтые абрикосы с большого дерева в бабушкином дворе, желтые кукурузные поля, упирающиеся в выгоревшие холмы, покрытая желтой пылью дорога и воздух, становящийся желтым, стоило по этой дороге проехать велосипеду. А на краю деревни река. Всегда очень мутная и тоже желтая. И вот папа в очередной раз тащит меня и сопротивляющуюся сестру на середину этой реки. На желтой поверхности почему-то вспухают и лениво лопаются большие пузыри, как будто их выдувают громадные рыбины, собравшиеся в воде вокруг нас. Они затаились и потихоньку дышат, ожидая, когда уже можно будет схватить нас за ноги и утащить на речное дно в свои норы. Наконец нужная глубина достигнута и папа отпускает сестру, чтобы ей ничего не оставалось, кроме как поплыть. Но и в этот раз сестра не плывет, а кричит, барахтается и в конце концов начинает захлебываться. Приходится вытаскивать ее на берег. Папа удивляется, почему метод опять не сработал и предлагает повторить все сызнова. Но мама ему запрещает и в результате сестре так и не удается научиться плавать, хотя папа говорит, что его метод очень эффективный.

Так вот, как только я начала ходить во взрослый бассейн, я сразу там влюбилась в одного мальчика, который лучше всех нырял с вышки. Он, правда, не обращал на меня никакого внимания, но я знала, что первая любовь нечасто бывает взаимной, и поэтому наблюдала за ним без всякой обиды. Я всегда сразу узнавала его синюю шапочку и худую спину, и даже вычислила, что его зовут Виталик, когда однажды ему что-то громко прокричал тренер. Но потом я перестала его любить, потому что у меня появилось новое увлечение в нашем классе. И когда бабушка Роза рассказала мне о своей первой любви, я поняла, что такое внезапное охлаждение — это вполне нормально и вовсе не означает, как утверждала лучшая подруга сестры, которой я доверяла разные свои тайны, что моя любовь была ненастоящей.

Бабушка Роза жила тогда в южном городке почти таком же как наш, но другом. Она была еще совсем молодой и числилась в городе первой красавицей. Наверное, люди тогда жили совсем не так как сейчас, потому что я понятия не имела, кто числился первой красавицей в нашем северном городе, и даже не слышала, чтобы кто-то из взрослых говорил о подобном. И вот молодая красивая бабушка Роза влюбилась в одного парня, у которого были борода и усы, чтобы солиднее выглядеть. Но его родители почему-то не хотели, чтобы он женился на бабушке Розе. Мне кажется, родители в те времена только за тем и заводили детей, чтобы потом запрещать им жениться. Это все равно что сейчас всем детям запрещают есть зеленые ягоды, хотя на самом деле живот от них никогда не болит, а на вкус они бывают даже лучше спелых. Бабушка Роза очень мучилась и много ревела, а потом встретила Овсянникова. Овсянников был родом из Сибири и еще ребенком остался сиротой. Он приехал в бабушкин город вместе с другом, с которым служил на Черном море, на побывку. Овсянникову бабушка Роза сразу очень понравилась. Но бабушка-то была в другого влюблена. И вот Овсянников еще не успев ее толком переубедить должен был возвращаться на службу. Он уехал, а через несколько дней их корабль подорвался на мине, оставшейся от войны. Весь экипаж погиб, а Овсянникова только ранило и он каким-то чудом выплыл на берег. Как он плыл он не помнил. Я представила себя на месте Овсянникова. Будто я оказалась одна посреди моря. Надо, наверное, побольше лежать на спине, чтобы не уставать. А еще тебя могут спасти дельфины. Я слышала про такие случаи. Может, и дедушку вытащили на берег дельфины пока он был без сознания.